Письмо

Привет, друже!
Собиралась написать тебе что-то читаемое про свою прогулку, но сразу не удалось, а спустя несколько часов уже флер какой-то порастерялся... :(

Вчера все было серо-коричневое и хлюпало. Ноги промочила, бродивши по мокрому снегу. Мимо скользили, чавкая палками, редкие лыжники. Утки паслись в бооольших полыньях. А "ванна", прогрызенная во льду пруда не иначе как "моржами", пустовала, подернутая ледовой кашей.

А сегодня чуть подморозило. Совсем чуть, потому что хотя снег у лыжников уже хрустел, а не чавкал, но стало теплее под курткой. Потому что воздух стал суше, и ветер перестал. А "ванна" моржовая стоит с чистой водой. Не иначе как не побоялись уже на лед выйти, купнуться и почистить.

Мир стал цветным. Небо голубющее, мартовское. Деревья из коричневой гаммы схамалеонили каждое в свое что-то. Кто-то чернел толстым корявым стволом, кто-то хвастался прутиками цвета охры, некоторые белели-серели поодаль, блестели чем-то напросвет... Вербы выпустили пух. Что за блажь такая, не знаю. На ветках было полно пушистых пробившихся комочков.

Так и не встретила снегиря, хотя и вчера, и сегодня отчего-то надеялась увидеть. Синички какие-то пуганые здесь, близко не подлетают и не подпускают. Утки не пуганые, их было много-премного. Вчера я опростоволосилась, пришла на пруд с пустыми руками. Зато сегодня унесла им из дома почти полбуханки черного. Они явно были рады.

Кормила уток увлеченно. Пока отковыривала кусочки, заметила, что бОльшая часть их достается селезням. Реакция у них лучше, наверное. Даже если утка и селезень, казалось бы, одновременно ныряли носом за куском, съедал его непременно "мужик". Тогда я из женской солидарности стала стараться попасть непременно ближе к уткам. Через некоторое время довольно ловко приноровилась. Кину к отдельно плавающе уточке, она схватит, и вокруг уже толпа бойких парней гребет. А я следующий кусок бросаю оставшимся без их надзора другим уточкам. Повеселилась. :)

Был кадр, который хотелось снять. Пейзажик. С дорожкой в горку, черными стволами на горке, корявым ржавым мостиком над утиной полыньей. Прямо видела кадр, как он есть.

Дети катались с гор, снег искрился, радость витала в воздухе. Правда, саму никуда не потянуло - ни покататься, ни побегать, - но тихая радость такая была и во мне.

Собаки. Они тоже чувствовали этот пьяный март посреди февральского морозца. Носились, возились, играли, смеялись. Одна сногсшибательная особа северных кровей, укутанная в непересказываемых размеров белую распушистую шубу, удостоила меня улыбкой и утыканием морды. Я сомлела. Хотелось потрепать ее, запустить в мех руки. Но я не сглупила. Ее совсем не надо было трогать, так же, как нельзя иногда фотографировать, нужно только тихо смотреть и радоваться. Я смотрела и радовалась. Поговорили немножко с хозяйкой. Пожилая женщина, очень ухоженная, приветливая. Ей явно была приятна моя очарованность ее собакой. Девочка оказалась найденышем. Нашли ее они с мужем два года назад, ветеринары предположили возраст около двух лет. Собака с клеймом, они отыскали клуб, пытались найти хозяев, но так никто и не объявился. Так что "она теперь их".
Поулыбались и разошлись.

На другом берегу пруда, возле которого я гуляла, находится кладбище. Меня всегда удивляло, как это люди не смущаются этим и купаются в пруду. Так странно. Однако, купаются, и тонут регулярно... я даже писала тебе однажды о таком случае, ну, не суть.

Очень я люблю ходить по кладбищам. На этом ни разу не была.
А воздух сегодня был так прозрачен, так чист, что через деревья на кладбище, на просвет, я увидела то, чего раньше не замечала: дорога за ним проходит очень близко. То, что я считала большим темным лесом, оказалось небольшой полоской деревьев с бушующим за забором МКАДом. Открытие это меня каким-то образом сподвигло немедленно пойти погулять на погост.
Очень хорошо побродила.

Поразило меня, что прямо от ворот широкой полосой пошли еврейские могилы. То, что всегда цепляет меня на памятниках: такие странные, неслыханные имена-фамилии-отчества. Вязь незнакомых буковков. Полустертые непогодами звезды Давида на камнях. Очень странное ощущение. И не с кем было поделиться. И я даже не знаю, чем же именно я хотела поделиться... Вот этими именами: Бася, Шлем, Рода... Написала - и нет ничего странного вроде... Фамилии такие... "Саламандра"... Как? Откуда? И вот это вот: Клавдия Исааковна - чудится мне отчаянная попытка уберечь свое чадо хоть именем от пинков и погромов... Мне хотелось за камушками, именами и лицами вдруг узнать, какие они были, чем жили, как справлялись с бытом. Почему и после смерти держатся друг дружки.

Вернувшись, спросила у своей бабушки: "Что, была тут раньше еврейская слобода какая?" - а бабушка не знает. Наверное ж, была.

Побродив, нашла уже могилки со славянскими именами. Зацепила одна фамилия - Пафнутьев. Стала думать. Вот что. Мало таких сейчас фамилий, таких вот, образованных от старых имен. Как так случилось? Не хотели девки замуж за Пафнутьевых? Или шибко храбрые были и в войнах гибли? Стала вспоминать - не помню людей в своей жизни с такими смешными на слух фамилиями. Куда девались?
Сменились как-то.

Обратно прошла через магазин, купила кефиру, творожку. Сахарную трубочку со сгущенкой купила и лопала на обратном пути, тоже так тихо и радостно. Хорошо...