История одного человечества. Триптих Н

Сделай милость, смени ты обличье,-
Иудейский народец наш слаб -
Кто за видом увидит величье,
Если все загляделись на баб?

Раз уж бог ты – цари над толпой,
Будь огромен, бесплотен иль грозен,-
Ну а этот твой вид – несерьезен,-
Искушаешь напрасно собой.

Стоит только признать тебя богом –
Будет вся Палестина стонать:
Из пещер, из щелей под порогом
Станут сотни богов вылезать,
Галилея от святости вымрет –
Все уйдут за идеи страдать.
Ну а кто нам хозяйство поднимет
Когда некому станет пахать?

* * *

Мне, скажите, что было с ним делать?
Да, я видел, что этот – не прост.
Ну и как же мне было проведать
Что сын бога мятежный Христос?

А папаша – хорош. Ни звоночка,
Ни намека, ни банки чудес.
Был бы знак – пощадил бы сыночка,-
Сам же в божьи дела я не лез.
Древний Рим наш суров к гуманистам,
Император к философам крут.
Ну а тех, кто щадил пацифистов –
Вдоль дороги вороны клюют.

Даже если б явился он снова,
Ошалев от словесных наград,
То его бы распяли – второго,-
И уж тут не Пилат виноват.

* * *

Я как Ной долго ноя ковчег сотворял,
Долго Тварей ловил,
      а они расползались не веря в спасенье,
Долго толпам втолковывал я про потоп и погибель их душ
Долго слушал душивший их смех.
      Мир погиб.

Я веду по Вселенной Ковчег
С уникальной коллекцией Тварей,-
Здесь и Хам и Подлец, Демагог и Певец,
И Спасатель своей здесь нетленной,
Семь Нечистых вопят: в ихних парах разлад,
Пары Чистых безмолвно тоскуют,
Алкоголики пьют, а Сатирики – ржут,
Остальные – совместно ликуют.
Их веду за собой. Выбор Бога - и мой
Пары Избранных всласть восхваляют.
Я не верю словам, и не ведаю сам,-
Неужели спасу я весь этот бедлам,
И в очищенный Мир запущу их?
В Мир открытый для всех, чистый как первый снег,-
Их, готовых к дележке и драке?
Нет, топлю я ковчег. В трюме крики и смех:
Твари все во спасенье там верят.
Я ко дну сам пойду, но опять чехарду
Чист – не чист,- не позволю затеять!