Песнь о Летучем Голландце

Ветер, зверея,
 вертится в реях,
черная туча – кручей,

Даже сирены
в кружеве пены
скрылись на всякий случай,

Даже русалки,
мокры и жалки,
скрылись на дно морское,

Только дельфины
сильные спины
моют в шальном прибое.

Сверху – вода,
снизу – вода,
сбоку…

И не поймешь:
килем плывешь?
Бортом?

Словно в аду
рвут чехарду
черти,

Мачта-коса
 по небесам чертит,
Лезвием скул
стая акул
чертит…

Эге-ге-ге-гей, ветер!
Свежестью морской брызни!
Ведь не победить смерти
Этой молодой жизни!

Шкипер орет:
«Полный вперед!
Норма!

Все они врут!
Пусть подождут
Корма!

Жизнь – для борьбы,
смерть из судьбы
Выбьем,

Или пищать,
в брюхе урчать
Рыбьем?»

Стоит покутить, ветер!
Свежестью морской брызни!
Нет, не победить смерти
Этой молодой жизни!

Только у шкипера вдруг
Выпал чубук из рук.
Мужество сжег
в прах
Огненно-строг
страх.

Резок, как грома
взрыв,
Воду бортом
взрыв,

В искрах,
жесток и дик,
Огненный призрак
возник.

Мчал он сквозь гром
и шквал,
Пену бортом
рвал,
И от его огней
Стало еще темней,

И через срок,
Точный, как рок,
Грянул
Девятый
Вал…

Что ж ты приутих, ветер?
Празднует беда тризну?
Там, где океан смерти
Нету и следа жизни?..

Ветер утих, никому своей тайны не выдав.
Кончился шторм, в океане – простор тишины,
Лишь кое-где, словно всплески недавней обиды,
В черных волнах закипали опять буруны…

Скрытый во мгле от любого случайного взгляда,
К спящей земле одинокий корабль подошел,
И моряка в оживляющих сумерках сада
Вынес прибой под склонившийся ивовый ствол.

Черный фрегат терпеливо смотрел из тумана
Как моряка угощают искристым вином,
Как моряку промывают глубокие раны,
Как моряка приглашают в сияющий дом…

И отошел, сквозь легенду, пространство и время,
Прежде, чем вновь понесется на всех парусах,
Чтобы опять, не желая ни сна, ни доверья,
Встретив беду – обреченных от смерти спасать.