Жучка за внучку, внучка за бабку...

Часть 3

  Самовар… В памяти смутные воспоминания о том, как отец с помощью сапога раздувал огонь.
Неужели когда-то это было? Самовар, старый чугунный утюг с углями внутри… Постельное бельё гладили с помощью валика и ребристого катка…
Господи! Сколько же мне лет? Ещё немного – и я буду чувствовать себя динозавром.

  А пока - первое свидание… Он пригласил меня в кино, и там были именно они – динозавры…
«Миллион лет до нашей эры» - так назывался фильм, в котором не было ни одного диалога. Пара слов на английском…

  What is your name? И я вспоминаю старшего брата, которого назвали Шуркой в честь бабушки.
Ему плохо давался английский. Да и всё остальное тоже… Учитывая обстановку, в которой мы жили, в этом нет ничего удивительного. Странно, что я умудрялась учиться относительно хорошо - в четвёртом классе была даже отличницей. Но отец любил меня. За всю жизнь он не тронул меня даже пальцем. Чем не угодил старший – можно только догадываться…
Красавец… Чёрные глаза, густая шевелюра, твёрдая поступь и уверенный взгляд. Внешне он очень похож на маму.
- Учится он у вас плохо, а одет с иголочки – начищен, наглажен,  -  упрекала учительница.
- Это не моя заслуга, - отвечала мама, - он сам. И, действительно, он делал всё это сам.
Восемь классов, работа, армия, семья, первый ребёнок – Катюха. Уже имея её, он закончил ШРМ и, только после рождения второй дочки, получил высшее образование. Оболтус – как называли его многие, никогда не курил и очень долго не употреблял спиртные напитки вообще. Он просто боялся стать похожим на отца. А пока…
Прогулы, двойки, нагишом на лёд… Английский пряжкой в память тупо бьёт.
Учебник английского с каплями крови на нём… Я это запомнила.
Насколько знаю, именно после этого случая, мама приняла решение отдать брата бабушке. Чего ей это стоило – знает только она. Думаю, что благодаря этому решению, он стал тем, кем он стал…

 Память… Она бежит мимо разрушенной церкви на берег реки. Именно здесь, на краю обрыва, обнаружили моего младшего брата, за которым я не уследила – заигралась.
Как он перешёл две дороги - остаётся загадкой.
Часто случается, что стараясь уберечь, мамочки пытаются отговорить своих дочерей от опрометчивого, на их взгляд, шага. Наследственность...
Валера – мой младший брат. Он научился курить и выпивать уже в армии, но не стал ни пьяницей, ни алкоголиком.
 Амбиции, тщеславие – это не про него, он никогда не рвался наверх… Но если бы он учился, то мог бы стать скульптором. Шестилетний пацан… Мама просыпается и обнаруживает, что сына нет. Раннее утро, а Валера на крыльце, что-то режет из дерева… Он всегда что-то лепил… Мама отскабливала с пола куски пластилина, но мы никогда не слышала от неё ни одного упрёка.  Став взрослым, и уже имея семью, он не переставал лепить: задумавшийся старик, лиса, пистолет, танк… Как могли неуклюжие мужские пальцы вылепить все ручечки и рычажки внутри этого танка - удивляюсь до сих пор.
Работа, Чернобыль, инсульт и его последствия… Он никогда, ни от чего не увиливал и не хитрил. Он рвался и в Афганистан…
 – Я здесь… А молодые, необстрелянные  пацаны – там. 
Но у него была маленькая дочь и мы его еле отговорили.
Он – настоящий, про таких говорят: с ним можно в разведку. Можно!
Старшему передались мамины способности к рисованию. Младшему – от отца. Он и внешне очень похож на него. Но так жалко, что пластилин – не дерево…

  Дерево… Оно было повсюду.
Мама сделала всё, чтобы и нам, и отцу было лучше. После ухода младшего в армию, они уехали из города в село, где им дали трехкомнатную благоустроенную квартиру. У отца была своя мастерская. Идеальный порядок… Параллельно, перпендикулярно. Мы запомнили его наставления на всю жизнь.
Сучки, коряги, сгнившее внутри дерево, соответствующие инструменты, электровыжигатель… и из его рук выходили произведения искусства. Он ничего не делал спустя рукава…

  Клумба-ба, починяем рукава. На чьи бока? На пятую, десятую – Ольку пузатую. Память витает по дворам, утопающим в зелени. Яблоня, белая сирень и берёзка, посаженные отцом, круглые клумбы с цветами. На нашей улице был тупик, дорога упиралась в гору – раздолье для игр. Волейбол, теннис, бадминтон, футбол… У нас был даже бильярд и заманить домой было невозможно.  Смех, гомон, кутерьма… Куча-мала, не надо ли меня… Где всё это?
Дворовые площадки - весь инвентарь выдавали в домоуправлении бесплатно. Вожатые – ученики старших классов на летней отработке - обязаловка. Но зато как интересно было нам…

  Клумба-ба… Я долго была худой. Соседка, работающая врачом, часто пугала меня:
- Оля, ешь масло. Иначе я тебе сделаю укол.
Лисичкин хлеб… Его приносил отец. Только так можно было уговорить меня поесть. Помню, что с ним я могла съесть даже борщ. Но борща было недостаточно, и меня положили в больницу на обследование. Помню душ, под которым меня мыли перед тем, как положить в палату. Книги-раскраски и коробку с цветными карандашами – передача. Ничего не обнаружив, меня скоро выписали, но книгу и карандаши не отдали. Маленькая трагедия… Больница была инфекционной.

  Но откормить меня однажды всё-таки удалось. Тётя – учительница русского языка и литературы.  Они жили в деревне и меня повезли к ним на откорм. За мной приехала её мама – длинная, худая, как жердь. Кирзовые сапоги, папироса, грубый и властный голос – такой я её запомнила. Воспоминаний об этой поездке очень много. Они пихали в меня всё подряд. Я ревела, но есть приходилось… Зато с каким восхищением они хватали меня за щёки…
«Я скучаю по вам» – писала я в письме домой. А тётя поправляла: - Не по вам, а по вас…
Помню, как я, десятилетняя пацанка, спорила, доказывая обратное.
И прочитала в интернете уже сегодня,  что «по вас» - старинное, «по вам» - тоже верно, никто не убьёт…
Я скучаю и по вас: тётя Саня, Тетя Нина, дядя Аркаша. Странные, не совсем понятные и не совсем близкие родственники. Много лет спустя я была у них уже с дочерью. Другой посёлок, другая – благоустроенная квартира, другая – уже огромная, школа. И тётя – директор школы. Странная пара – она и дядя. Он на семь лет моложе, почти на голову ниже. Детей у них не было - первенца они потеряли в младенчестве. И уже после их смерти я узнала, что за внешним благополучием скрывалась вовсе не простая история. А у кого их нет, этих скелетов в шкафу…

  Скелет… Нет, это удивительно! Действительно, репка…
Нашим классным руководителем была учительница биологии, Марионелла Владимировна.
Я обожала её только за то, что она никогда не вызывала нас к доске и спрашивала с места. В течение урока она поднимала нас не по одному разу, делала выводы и ставила оценку.
В отдельном кабинете хранились: скелет, чучела разных птиц, заспиртованные лягушки и прочие твари.  Мы собирались там для оформления стенгазеты и даже пили там чай. Состав редколлегии периодически менялся. Только моё присутствие в ней было почти неизменным. Хороший почерк обязывал и увильнуть не получалось.

  Почерк… Странная закономерность. Письма и прочие бумаги я пишу одним почерком -  временами очень напоминающий мамин. А рукописи стихов и прочего – очень похожим на папин. Они очень резко отличаются.
Почему бы это? Возможно, что это память подсознательно направляет меня…
Сегодня прочла у Сухарева В.В. 
«Память, жестокая старуха. Не отпустит, пока не заплатишь ей самым дорогим, жизнью.»
Не отпускает… Славный коврик из моего детства. Кошка за Жучку, Жучка за внучку…