Сказка. Глава 5

Хотя сладость победы часто бывает горькой, но тем не менее вкус ее бесподобен!


 Урок краеведения Наталья Николаевна решила провести в детской библиотеке. Это обрадовало всех, а особенно галерочников, так как угроза получить двойку сводилась к минимуму, а способы поразвлечься взлетали к максимуму. Поэтому все дружно и с энтузиазмом двинулись познавать творчество поэтов-земляков, перегоняя друг дружку, чтобы занять самые престижные места на задних рядах читального зала. Как и всегда, все самое лучшее досталось галерочникам, а тем, кто попытался этому противиться, досталось по шее. Но Наталья Николаевна, окинув полководческим взглядом дислокацию, исходила из собственной стратегии, предполагающей самое эффективное использование ресурсов для достижения основной цели. Кое-кто из галерочников переместился на левые и правые фланги от учительницы. Хотя тактическая ошибка все же была допущена: Гришка ни в какую не соглашался покинуть позицию и стоял насмерть, видимо, недавний литературный успех вознес его в собственных глазах на такую высоту, с которой даже Наталья Николаевна была почти незаметна.
  Когда страсти поутихли и все успокоились, из-за шкафа боком вышла незнакомая молоденькая библиотекарша и выкатила доску на колесиках, облепленную фотографиями местных поэтов: бритых, и не совсем бритых, и вовсе заросших, и даже с женскими лицами. Оглядев зал испуганными глазами, библиотекарша тихо сказала:    
-Здравствуйте,- и, засмущавшись, добавила,- меня зовут Пульхерия Афиногеновна.      
Воцарилась напряженная тишина, а затем с задних рядов послышался шепот:
-Чего? Какая Херия?
-Нуль, дураки. Нульхерия,- авторитетно пояснил Гришка.
-Афи-но-геть!- пропищал кто-то измененным голосом.
Наталья Николаевна поднялась со стула и, обернувшись, строго сказала:
-Упражняться в остроумии будем на следующем уроке. Особо отличившиеся сегодня получат задание выучить то стихотворение поэта-земляка, которое выберу я сама. Рекомендую внимательно выслушать Пульхерию Афиногеновну.
Библиотекарша приободрилась и начала свой рассказ с темы: "Родная природа в стихах местных поэтов". Вскоре стало ясно, что, несмотря на разнообразие лиц на доске, стихи до зевоты однообразны, как гаммы. Ошарашенные галерочники вконец приуныли от нескончаемых поэтических экзерсисов. Из всей флоры объектом для воспевания была выбрана, в основном, березка, и, соревнуясь друг с другом в велеречивости, поэты ударились в цветистость сравнений и замысловатость метафор, видимо, надеясь сразить слушателей, если уж не талантом, то хотя бы длиною поэтических текстов.
  При всеобщем миноре один лишь Гришка очень заинтересовался темой. Выслушав краткую биографическую справку об очередном поэте-земляке, он сразу же заказывал:
-А теперь хотелось бы услышать стихи о березке.
Если же вдруг кто-то из поэтов отклонялся от березового стихословия, Гришка немедленно направлял его на путь истинный:
-Давно мы про березку не слышали, прочтите, пожалуйста.
И даже, войдя в экстаз, время от времени с придыханием просил:
-Так хочется, наконец, стихи про березку послушать!
И довел-таки своих насупленных галерочников до белого каления! Не выдержав, вначале шепотом, а потом все громче, они ринулись на все лады комментировать этот нескончаемый березняк. И тут уже даже периодические вставания Натальи Николаевны не помогли остановить нарастающее недовольство. Дочитав среди гула последнюю строку:
   
   И ты, как лебедь белая,
   Как девушка несмелая,
   Березонька стоишь,

Пульхерия Афиногеновна обреченно опустила руки и застыла, будто и впрямь увидела березку в виде лебедя. Наталья Николаевна взглянула на часы: до конца лекции оставалось достаточно времени. Задубевшая библиотекарша не подавала признаков жизни, поэтому нужно было брать инициативу в свои руки. Но тут, чудесным образом очнувшись и, видимо, осознав тщетность своих усилий по приобщению подрастающего поколения к поэтическому слову, Пульхерия Афиногеновна решила круто изменить тематику занятия. Доска с местными любителями березок была немедленно отправлена за шкаф, из которого был вытащен старенький диапроектор. Срывающимся голосом она пояснила, что хотела бы показать слайды коллекции вещей, сделанных из лазурита- камня фиолетового, зеленовато-синего и голубого цветов.
-А зачем нам эти голубые? Мы про березки хотим!- возмутился Гришка.
Но библиотекарша настаивала:
-Мы уже ознакомились со многими поэтами-земляками, даже с теми, кто жил в эпоху царствования Екатерины II, поэтому хотелось бы в рамках межпредметных связей сделать небольшой экскурс в историю,- и умоляюще посмотрела на Наталью Николаевну.
Та утвердительно кивнула.
-Ну, вот,- облегченно вздохнула Пульхерия Афиногеновна,- тот, кто увлекается историей, наверное, знает, что изделия из лазурита считались драгоценными и были очень любимы не только египетскими фараонами, но и китайскими мандаринами, которые на своих головных уборах носили шарики из лазурита.
Гришка тут же подскочил, как на пружинах:
-Это у кого шарики повылазили?!- и негодующе обвел глазами напрягшуюся галерку.- Про березку стихи читать не хотите, а басни про мандарины в шапках рассказываете? Где ж Вы такие мандарины видели?
-Ты бы, Гриша, поостыл,- снова встала Наталья Николаевна,- то, что ты не только историей не увлекаешься, мы все знаем. А китайские мандарины - это название чиновников в феодальном Китае.
Отсверкав гневным огнем и дав затрещину хихикнувшему рядом сидящему бедолаге, Гришка уселся на место.   
Библиотекарша воспрянула духом:
-И китайские мандарины украшали свои головные уборы лазуритом, - повторила она, посмотрев на фыркнувшего Гришку,- и в средневековой Европе, и в России его любили. Но единственным центром добычи этого камня в то время был Бадахшан - это северо-восток Афганистана. Но во время царствования Екатерины II Афганистан не продавал лазурит России. Вот и приходилось закупать его в Китае, а потом везти через Монголию, Сибирь и Среднюю Россию.
Загадочно улыбнувшись, Пульхерия Афиногеновна обвела зал взглядом и, остановившись на Гришке, спросила:
-А знаете ли вы, где проходил этот караванный путь у нас в России?
Гришка снова фыркнул и уставился на висевший сбоку портрет Сергея Есенина на фоне березки. Не дождавшись ответа, она продолжила:
-Путь этот проходил через нашу область по лесам Чадвинского района близ села Клады.
После этих слов Ваня встал и застыл истуканом, как недавно Пульхерия Афиногеновна. Но Наталье Николаевне было не до него, снова активизировалась галерка. Дело в том, что в Кладах жил Ванин дед и такого поворота событий Ваня никак не ожидал. Пока он переживал эту новость, заинтересованное шушуканье на галерке нарастало. Это свидетельствовало, что библиотекарша не ошиблась, и крутой вираж в тематике занятия оправдал надежды. Даже Гришка отвернулся от Есенина и, примиряюще поглядев на Пульхерию Афиногеновну, вдруг спросил:
-А партизаны, выходит, ничего не знали, и обозы до царицы в целости и сохранности доходили?
Вопрос библиотекаршу не обескуражил, т.к. на этот раз Гришкина заинтересованность дорогого стоила.
-Ты, Гриша, очень правильный вопрос задал,- быстро отреагировала она, пресекая попытку Натальи Николаевны вмешаться,- правда, партизан тогда не было, а вот разбойники были. В наших краях отличился атаман Касьян, возглавивший беглых пугачевцев. Они скрывались в лесах Чадвинского уезда после того, как в 1775 году самого Пугачева и многих его ближайших сторонников казнили в Москве на Болотной площади. Власти с пойманными мятежниками расправлялись очень жестоко. По Волге и другим рекам для устрашения населения плыли плоты с виселицами, на которых раскачивались трупы участников восстания.
-Же-е-сть! - восхищенно протянул Гришка и, вывалив язык и выпучив глаза, принялся показывать всем желающим, как, на его взгляд, выглядели повешенные пугачевцы. Но успеха не добился, потому что рассказ оказался более занимательным.
-Обозы хорошо охранялись,- не обращая внимания на Гришкины рожи, продолжала рассказывать библиотекарша,- но за долгие месяцы пути кое-кто заболевал или был убит, т.е. охрана редела. К концу путешествия лазурит так дорожал, что его можно было обменять на такое же количество серебра или на самый дорогой мех. Это и привлекло Касьяна. Он со своей бандой напал на обоз, в стычке стражники были перебиты, но и многие разбойники тоже. Касьяна среди убитых не нашли, а лазурит бесследно исчез.
Притихшая было галерка снова заволновалась, наперебой обсуждая услышанное. Стало абсолютно ясно, что рейтинг драгоценного обоза и разбойника-земляка несравнимо выше березовой поэзии местных поэтов.
-Ясно, что Касьян спер!- гудел Гришка.- Узнать бы, куда спрятал!
Пожалуй, именно эта мысль больше всего затронула умы и сердца всех Гришкиных одноклассников. Дело до просмотра слайдов с изображением лазуритовых ваз, кубков и даже колонн иконостаса Исаакиевского собора так и не дошло. Библиотекарша еле успевала отвечать на вопросы. В конце-концов этот ажиотаж закончился непредсказуемым событием: Гришка потребовал записать его в библиотеку и на глазах у всех получил единственную брошюру с описанием истории лазуритового обоза.
  Это был настоящий триумф краеведческого дела и победа молодой библиотекарши, впервые почувствовавшей всю ее горькую сладость!