Ответное письмо

Как в жизни всё случайно, зыбко. Ингеборе*

Как в жизни всё случайно, зыбко,
лишь смерть всегда наверняка…
Ко мне, наверно, по ошибке,
пришло письмо издалека.

Писала женщина, что любит,
что ждёт, с надеждой на ответ…
И так она его голубит,
мол, в мире чуда лучше нет.

Что он её, конечно, слышит,
что даль устала далью быть,
он с ней одним и тем же дышит,
и – нет! – не может не любить…

Мне душу тронула наивность,
невинность светлого письма.
В наш век, утративший былинность
и развратившийся весьма,

сердец (не тела!) обнажённость –
любви живые родники!
Так некогда писали жёны
и в лагеря, и в рудники.

А на Путивле Ярославна**,
считая тягостные дни,
наверно, теми же словами
молила небо: «Сохрани!..»

И сердце дрогнуло при мысли,
а если друг ей и не друг,
и зря она считает числа,
сгибая пальцы нервных рук?

А, может, вовсе не ошибка –
письмо, пришедшее ко мне?
А, просто, задержалось шибко,
блуждая где-то по стране?

Коль так, отвечу я, конечно;
жаль – жизнь спустя: письмо – ответ…
Случайна жизнь и быстротечна…

Порой письмо, как звёздный свет –
дойдёт, блуждая в тьме кромешной,
когда звезды самой, уж, нет.



*     Навеяно письмом Ингеборы «Пишу тебе...»  http://www.stihi.ru/2013/09/12/9342

** «Слово о полку Игореве» (полное название «Слово о походе Игоревом, Игоря, сына    
       Святославова, внука Олегова»).

http://www.stihi.ru/2013/09/14/6365 


                ОТВЕТ

В письме негаданном, случайном
ни имени, ни даты нет.
Но, словно звёздными лучами,
письмо рисует мне портрет.

И память, как от заморозки,
отходит, возвращая боль…
Глаза, улыбка, шарм неброский,
причёска, чуть ли не под ноль.

Походка быстрая, конечно,
(ещё бы, в двадцать-то годков!).
Метро –  до станции конечной…
Пешком обратно? – да, легко!

Как жили мы бездумно, просто,
и жизнь казалась –  без конца…
О, время окончанья роста
и возмужания юнца!

Когда у девочки-пацанки,
(«свой парень» лишь вчера, прикинь!)
вдруг появляется осанка
и взгляд взрослеющих богинь.

До срока в куколке томится
и вдруг, взломав хитина клеть,
выходит бабочка-царица
и крылья сушит, чтоб лететь.

Мы разлетелись по Союзу,
по «назначеньям» кто куда.
Сначала письма слали – узы
хранили, но неслись года…

…Когда от пристани отчалит
с гудком прощальным пароход,
полоска – узкая вначале –
вдруг быстро так – растёт, растёт.

Изгиб реки – судьбы аналог –
и не видать тех, кто отплыл.
До примитивности банально.
А жизнь прошла, а ты – любил...

И вот письмо… Знакомый почерк…
Лишь стал немного покрупней.
А в мире осень, осень… Очень
сегодня мы похожи с ней.

Письмо ответное в конверте –
своё с её письмом сложил,
чтоб, хоть вот так,  до самой смерти,
мы были вместе…
                Закружил

осенний ветер, полный грусти,
и под синичий тихий свист,
с размаху, о стекло расплющил –
кровавой каплей – ржавый лист…


P.S. То письмо, подготовленное к отправке по почте, пролежало в столе десятки лет,
и было отправлено по адресу внучкой, разбиравшей бумаги своей бабушки. Как ни странно, со старыми ещё «советскими» марками, оно дошло. Всё это выяснилось лишь год спустя, случайно.