Из книги Письма. Андрей Алёне, ст. Тёмная, 18. 07

Конечно же, это я. И это настоящий Я. Стою в очереди за колбасой. Или всё равно за чем. Лишь бы видеть её. Такая любовь. Своими пальчиками режет колбасу в продуктовом на Невском. Совсем недалеко от Гостинки и почти напротив Казанского. Конечно же, случайно-временно здесь работает. Это заметно по её будто бы виноватой улыбке и отрешенному взгляду. Будто бы не колбасу продаёт, а билеты на небо. Или грехи отпускает. Не больше килограмма на одну душу. Так было. Белый халат и светлые волосы. Конечно же, немного курносая. Надо же, влюбиться в продавца! Вот так, моя милая Алёна.  Просто гениально. Ну да, гениальное – просто. Стоять в очереди и думать, чтобы подольше. Достойная мечта: бесконечно-долго смотреть на любимого человека. Хорошо, что не обращает на меня внимания. И вообще почти ни на кого не смотрит. Окружающее не существует. Слушаю пустоту в надежде услышать Имя. Словно главное слово в жизни. Кто-то за прилавком произносит «НАТАША». Пустота начинает оживать. Теперь знаю имя. Как будто приобрёл что-то неслыханно-важное, и так далеко продвинулся в наших с ней отношениях, что просто опупеваю от такой удачи. Очередь подходит.                - Пол кило, пожалуйста!
Взгляд бабушки, следующей по очереди, становится почти осязаемым.
- Погляди на него! - бурчит она еле слышно. - Отстоять такую очередь и взять пол кило! И, как обычно в таких случаях, по какому-то написанному выше (а скорее – ниже) сценарию  подключаются задние:               
- Да он здесь не стоял!
- И я его не помню!
- А вы за кем занимали, молодой человек? За той женщиной, в сером пальто, которая сейчас выходит, я занимала. Можете спросить у неё!             
 Но справедливости ради, здесь надо заметить, что народ в чем-то и прав. Я действительно, и скорее всего подсознательно, сам не замечая этого, пропустил нескольких человек стоявших за мной в этой совершенно бесформенной очереди. Но кому придет в голову, что стоя битых пол часа за колбасой, я стою вовсе не за колбасой. Или в любой очереди за колбасой обязательно найдется хотя бы один человек, который не колбасой единой, как говориться. Да и если взять всё время, проведенное мною в этом магазине,  разбить по пол часа и умножить на кило, куда бы я девал эти тонны? Да и денег бы не хватило, конечно, совсем не богатому курсанту. Ну а пока –
- Вот молодёжь наглая! Пожилые люди больными ногами стоят! («Больными ротами едят, больными руками машут», – подумалось мне с улыбкой).
Я, конечно же, ни на кого не обижался и даже был счастлив оставить свою половину доли.
- Успокойтесь, он стоял, и я его видела! Он каждый день колбасу покупает, чтобы только на меня посмотреть! Пойдем отсюда!
И одарила меня своим виновато-неповторимым взглядом.
- Наташа, ты куда?
- Да хоть куда, лишь бы с любимым! - ответила она коллеге в следующей жизни. Нашей жизни. Ну а в этой, она конечно же, промолчала. И вообще промолчала.
Ловкие пальчики отрезали.
- Чуть больше устроит?
- Да.
Ещё как устроит! Чуть больше внимания. Чуть больше слова. Чуть больше взгляда. Чуть больше любви. Опять упустил мгновение. Мокрый плащ начинает сковывать движения и ограждать от окружающего. Посмотрю ещё немного. Не грусти – говорю я сам себе. Не последний раз. Завтра опять концерт в Большом зале, и я обязательно добавлю интриги в этот унылый магазин. Но колбасы больше не возьму, а то как колхозник в филармонии с мешком. Пусть хотя бы и пластиковым.
Следующий вечер ознаменовался покупкой апельсинов. Почему апельсинов? – спросишь ты. Ну не яблок же. Ну скажи мне, любимая Алёнушка, какая интрига в яблоках? Ах, ну да! «Уроки французского» - один из немногих любимых мною фильмов. Еще Вознесенский – «Яблокопад». Больше ничего так вот сразу на ум и не приходит. И всё это как-то грустно. А вот апельсины – другое дело. Тут тебе и детство, и солнце, и Новый год. Даже не знаю чего в них больше. Да и чукчи их обожают. Уж не знаю, но где-то слышал, что они сравнивают даже самые сокровенные, самые интимные удовольствия в своей жизни со вкусом этих фруктов. И вот я опять в этом магазине с наполовину полным пакетом апельсин. Очереди – почти никакой, колбасы – тоже. Она уходит в подсобку. По ту сторону прилавка – только уборщица.
- Наташе передайте пожалуйста, а то опаздываю.
- Хорошо, милок, передам.
- Конечно, неплохо. Ещё бы, столько апельсинов!
Добрая женщина. Надо сказать, что добрых людей я определяю  безошибочно. Это,наверное, мне от деда передалось, Ильи Семёновича. А ещё передалось то, что стоит выйти с какого-нибудь вокзала, меня тут же окружают целым роем цыганки, таксисты, бродяги, собаки и прочие святые люди. И это не потому, что я очень добрый. Так думать, и тем более писать о себе было бы не очень скромно. Поэтому, чтобы чувствовать себя комфортней и оправдывать свои нелепые поступки в этом жестоком мире, уверил себя, что я редкий придурок и идиот. Или иногда, по крайней мере, так выгляжу.
Сколько прошло? Дня три или семь. Конечно же, смотрю опять на её лицо. Такое светлое-светлое, как у ангела. Какая милая! И вот подбегает мой курьер со шваброй, и заглядывает мне прямо в душу. Так мне показалось. Конечно же, делаю вид, что не замечаю. А она уже что-то шепчет Наташе, тыкая в меня тряпкой. Я то понимал, что это не тряпка. Это перст Судьбы, которая говорит: «Дарю тебе, придурок, еще один Шанс. Надо ли тебе говорить, что щедрость моя не безгранична, и второго такого тебе не будет. Подумай, какой над тобой сейчас ореол в её глазах!»
Ну и что же я? А я – готов раствориться. Начинается Парад Планет. И что будет дальше - никто не знает. Но обязательно будет что-то хорошее и очень важное в моей жизни. А может, и в её. А может и в нашей. Запомни, Андрюха, эти 13 минут. На этом свете есть много залов и городов. И оказавшись в другом зале и в другом городе, а может и в другой жизни, ты больше никогда не испытаешь подобного. Эти неповторимые 13 минут ты будешь помнить всегда. Они будут наполнять тебя светом, радостью и Любовью. Через много лет ты вспомнишь её истинную, настоящую. И будешь благодарить судьбу, что в этой жизни, среди пошлости и разврата был маленький островок настоящей Любви. И настоящей надежды.
Так просто и тихо:
- Давай.
Почему-то на «ты». Ах, ну да! Она ведь знает, то что я не знаю. Или  скорее наоборот – я знаю, чего не знает она. Запутался. Так ничего и не сказал. И не спросил. И не посмотрел в глаза. Правда, идиот. Похоже, пропустил мгновение. За дверью сыро. Застёгиваю свой коричневый плащ. Не слышу ветра. Люди ходят так тихо-тихо. Мокрый асфальт притягивает к себе взгляд. Тогда казалось, что таких моментов в жизни будет так много, и за какой-нибудь обязательно зацеплюсь. А что они все наверху уже посчитаны и выдаются как награда, в голову не приходило. Награда за жертву, награда за любовь и жалость ко всему живому. Вернее – сама Любовь является наградой.
Как хорошо всё начинается. И начинается сейчас. Завтра, наверное, всё ей скажу. Или она мне скажет. Как там у Миронова: «У меня времени на эти шуры-муры нет. Вы привлекательны. Я – чертовски…» На самом деле, в любви есть немалое место страха перед человеком, к которому испытываешь это чувство. Страха его потерять, обидеть. Страха оказаться непонятым и ненужным. И чем больше в любви этого святого страха, тем Она больше. Так же, как и нежности, ласковых слов, взаимности. Только вот последнее у меня пока компенсируется страхом. И всё-таки, как хорошо всё начинается!
Но я ошибался. В этот же день начальник нашего факультета был уволен. Наш начфак, терпение которого было почти безгранично, который всегда «входил в положение» и хавал любую придуманную лапшу. Да такую лапшу, за которую в последствии самому перед собой было стыдно, мерзко и мысленно раскаивался и просил прощения. Наш начфак, за здоровье которого не уставали молиться все лентяи и бездельники, болящие и слабоумные, а так же те, кто в часы самоподготовки вместо тупого ржания и протирания штанов был занят поисками своего «Я» в Санкт-Петербурге и окрестностях. И был поставлен человек амбициозный, строгий и самодовольный. Две недели ушли на суету. А потом Её там уже не было. Потом и магазин исчез. Был просто ошарашен. Почему Её не нашёл? Ведь мог. Но это было бы уже не то. Просто в голове не укладывалось, что это её «случайно-временно» окажется таким недолгим. Да… Почти 10 лет прошло… Живи, Алёнушка, сейчас.  Вот пишу тебе сегодня эти строки, а завтра они покажутся примитивными и не  захочется их перечитывать.
Наши воспоминания меняются с течением времени и только воспоминания о Любви остаются незыблемыми, как памятник.
«Извини, но трудно поверить, что у такого замечательного парня до 32 лет не было никаких серьёзных отношений с женщинами.» Твои слова возвращаю тебе. Только вместо «32» – 22, и вместо «женщинами» - мужчинами.Хотя в наше смутное время последнее исправление не слишком убедительно и актуально. Алёнушка, не обижайся, это опять моя дурацкая шутка. И неудачная, если опять тебя обидел. Так хочется показаться тебе остроумным, но не всегда получается. И все мои приколы про чукчей не должны тебя обижать. Потому что я тебя очень люблю. И всех чукчей в твоём милом лице тоже. Во всём светлом и дорогом мне видится твоё  лицо. Это уже не отнять и не потерять. И понимание этого меня радует и даёт силы жить дальше. Может быть для того, чтобы увидеть Тебя я рождён на этот свет.
«Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят».
Любовь, моя милая Алёнушка, это уже почти Бог. И кто испытал это чувство, те почти Его увидели. Им осталось совсем немного до этого великого, неземного счастья. Просто Его увидеть. Это цель и вершина земного пути. В итоге человек обязательно остаётся один. И начинает вспоминать свой путь. И задаёт себе вопрос: Что же он приобрёл в этой жизни? Ничего. Что же он получил в этой жизни? Вот это и получил. И только это. Любовь. Как награду.