Пятница тринадцатое

В этот вечер осенний с тревогой
Лают псы в подворотнях глухих.
Не была никогда недотрогой,
Даже в солнечном царстве живых.

Всё случилось обугленной ночью,
Проходя по тропинке лесной,
Натолкнулась на стаю ты волчью,
Обитавшей под старой сосной.

И бежала вперёд без оглядки
От свирепых наёмников зла.
Иногда под кустами как в прятки
Ты, играя со смертью, ползла.

Забежала в лесную чащобу,
Заплутала в замёрзшем лесу,
И наткнулась впотьмах на трущобу,
Задыхаясь, в десятом часу.

«Что за странное это строение?
Надо бы обойти стороной.
Может быть, у меня обострение
От пробежек под белой Луной?»

Кто-то стоном несчастным внимание
Привлекает, во мраке маня,
Полыхнуло больное сознание,
Словно кто-то добавил огня.

Обитает здесь демон зловещий?
И не птица, не зверь. Человек?
Он всю волю зажал твою в клещи,
Не спасёт от него оберег.

Выпил душу из тела немого,
Запер всё в деревянный барак.
Только сам из гнезда родового
Убежал, прихватив чёрный фрак.

Здесь когда-то пленённый заклятием,
Он остался один на века.
Занимался одним лишь занятием:
Триста лет тут валял дурака.

Наколол он на теле наколки -
Это жест посвящение судьбе!
В эту ночь его серые волки
Принесли заточение тебе.

Душу жертвы оставил залогом.
На года, может быть и навек.
Всю судьбу, расписав злобным роком,
Убежал в свой далёкий забег.

Только в пятницу жди ты спасение.
И конечно в тринадцатый день
Заведет темной ночью затмение
Твою смену из деревень.