Легенды и мифы о Троянской войне. Роман. Гл. 22

Начало романа http://stihi.ru/2013/08/29/9691




Глава двадцать вторая. Сбор в Авлиде

И вот участники военного похода
в назначенное время собралИсь в АвлИде…
О! никогда такого скопища народа
Авлида – не видала! И… никто не видел.
В удобной гавани ЭвбЕйского пролива
стояло множество судов больших и малых:
их мачты вверх стремились молча, горделиво, –
и странный лес прямых стволов – напоминали.
Но кое-где виднелся парус: сонный, вялый, –
он провисал совсем безжизненно без ветра.
Лишь бирюзовая волна слегка качала
стоящие суда на рейде… – неприметно.
И парус выглядел ненужной жалкой тряпкой:
когда ж его наполнит свежий ветер жизни!?.
Вот он как будто всколыхнулся – вдруг – невнятно
и вновь обвис, белея грустной укоризной…

Все предводители, – великие герои, –
у алтаря многовекового платана
собрались жертвы принести богам: чтоб Троя –
скорей! под мощным натиском ахейцев пала;
чтоб путь морской – спокоен был для них и счАстлив;
пусть боги покровительство своё дарУют;
пусть не коснутся войск - мор, голод, неудачи…
И лишь военные победы – НЕ минуют!..
Но вдруг во время вознесения молитвы,
когда все мысленно – о милостях – к Олимпу
взывали с верой, – укрепляя дух для битвы, –
и ждали  знака  от Воинственной Афины… –
вдруг! выполз змей: громадный; в пятнах ярко-красных.
И все у алтаря – недвИжимо застыли…
Кровавый цвет – предвестник мрачный и ужасный!
Змей полз к священному платану… И следили
за этим гадом сотни глаз… Змей вполз на древо
и там, где в недоступности на верхней ветви
в гнезде мать-птаха над птенцами песни пела
о том, как хорошо, прекрасно жить на свете, –
случилось вот что. Этот змей кроваво-красный,
приблизившись к гнезду ползучими толчками, –
…сожрал и птаху, и птенцов её горластых:
всех восьмерЫх, – и тут же превратился в камень.
…Растолковал виденье дивное ахейцам –
КалхАс, внук Аполлона, вещий прорицатель:
«Войне с великой Троей суждено продлиться
кровавых девять лет. И только на десятом
году война закончится победой греков.
Поможет в этом – хитрость и повадки змея».
Что ж?..  –  знак Воительницы обещал успехи…
Но как печально сникли плечи Одиссея!..

…Флот греков загружался пресною водою,
запасами зерна, оливкового масла;
вином, сушёной рыбой.., – всякою другою
провизией… Спешили. Но, – увы, – напрасно:
в назначенное время флот не смог отчалить:
суда стоят на рейде – уж казалось ...вечность!
И каждый день, и каждый час – все ветра ждали.
Но… ветра – нет как нет! – попутного:  всё – встречный.

…Противный ветер дул в угоду Артемиде,
разгневанной на Агамемнона, – который
убил священную лань, – глубоко обидев
богиню… Жертвы – не принёс… себе на горе.

…И понапрасну ожидали перемены
противного потока ветра на попутный…
Бездействие и скука… – скука ежедневно…
И все устали ждать… И вот настало утро,
когда Калхас пришёл к вождям и объявил им:
«Богиня Артемида ждёт от войска в жертву
дочь Агамемнона…» И головы склонили
вожди, сочувствуя… Оставил без ответа
совет вождей, – и удалился Агамемнон:
предать убийству Ифигению? Как можно?!.
Нет!.. Не допустит он такого! Совершенно
исключенО. Немыслимо и нЕвозможно.
Того не может быть, чтоб ветер не сменился
когда-нибудь, – быть может, завтра… пОслезавтра!..
Пусть войско ждёт. …Когда-нибудь вопрос решится.

А войско… ропщет! Недовольны все! – и Спарта…

И Менелай – уговорил! гонца отправить
в Микены: пусть приедет Клитемнестра, –
супруга Агамемнона, – и дочь доставит
скорей сюда, в Авлиду, в качестве невесты:
мол, Ахиллес желает с нею обручиться…
Как только Агамемнон согласился с братом, –
он тут же и раскаялся: и вот уж мчится
вслед первому – другой гонец с заданьем тайным
не допустить приезда дочери в Авлиду!
Однако Менелай… перехватил посланца…
И Агамемнон стал богиню Артемиду
молить о милости… Но ветер – не менялся.

…И вот приехала счастливая невеста:
о, да: Ахилл – жених завидный и желанный!
Как радостно за дочь царице Клитемнестре!
И… лишь Ахилл – «ни сном ни духом»… Утром ранним
был Агамемнон извещён, что Клитемнестра
минувшей ночью прибылА в военный лагерь:
с царевной-дочерью и маленьким Орестом…
Где взять – отцу и мужу – силы и отваги,
чтоб выговорить вслух цель срочного приезда:
причину – истинную?.. О, какое горе!..
Уже и жертвенник готов… Уж всем известно,
что Ифигения – убита будет вскоре!..
О, бедное дитя!.. В расцвете лет!.. О, муки!..
И долго «сверх-решительный» – не мог решиться
войти в шатёр, – и посмотреть в глаза супруги…
Но… тысяча «увы!..», а – время! объясниться.
И он… вошёл. Дочь бросилась отцу на шею
и стала в щёки целовать: «Ах, как я рада!..»
А он – …не знал – как быть… И, рта раскрыть не смея,
лишь обнимал её… Жена стояла рядом,
держа Ореста-сына на руках… О, боги!
Как быть!?. Но приоткрылся вдруг тяжёлый полог, –
и Эакид вошёл в шатёр, склонив немного
при встрече голову… И взгляд его был долог
на Ифигению: на «жертву Артемиде»…
«Как молода! Как хороша! Да-а… жаль девицу…» –
подумалось Ахиллу.  «Мы так рады видеть
супругом дочери тебя…», – рекла царица.
Ахилл невольно оглянулся:   к т о   «супруг» здесь?
И озадаченно он чёрной бровью вскинул,
взглянув на Агамемнона: тот – помрачнел весь,
и взор свой опустил… И тут Ахилл всё понял:
«Ах, вот как! Ифигения сюда коварно
обманом вызвана!?. Она – НЕ знает правды!
А я… – стал, вроде бы, участником обмана!..
Такому – не бывать!.. Что ж… свадьба – значит, свадьба!»
Теперь – удивлена царица Клитемнестра:
«О, венценосный мой супруг! Царь Агамемнон!
О чём речь?.. О каком обмане, интересно,
нам говорит Ахилл?..» – «Увы, он – прав: всё – скверно.
…Калхас сказал, что Артемида хочет жертвы:
она желает Ифигению…» – «О, боги!
Чем виновата наша девочка?!.» – «Нет ветра
попутного… И войску путь закрыт на Трою…»
И Агамемнон замолчал… И все – молчали.
И было тягостным всеобщее молчанье…
Вдруг разрыдалась Клитемнестра: закричало
отчаяние в ней: «Дочь! выдал на закланье!
Какой же ты отец?.. Ты – изверг! Хуже зверя!
Ведь даже зверь своё дитя не даст в обиду!
А ты-ы-ы… Нет, мне – не пережить такой потери!..
Я… не-на-ви-жу: и тебя, и всю Авлиду!..»
И произнёс Ахилл: «Я! буду ей защитой.
Я буду биться – до последней капли крови.
Не дам ей умереть!..» – «О нет: не надо битвы, –
сказала Ифигения. – И я… готова
пожертвовать собой на благо всей Эллады.
Пусть – Троя павшая – мне памятником станет.
Для счастья Греции я смерть приму. Я – рада.
Пусть Артемида войско греков охраняет».

…И вот идёт она: спокойна и прекрасна,
величественна и – восторженно любима! –
сквозь множество рядов огромнейшего войска:
чтоб жизнь отдать свою – так непоколебимо!

…И вот Калхас вонзил нож жертвенный!..   Ч т о  –  это?
Случилось… чудо! Ифигении – не стало,
а вместо девушки – Калхасом лань! убита...
Такой вот жертвы Артемида пожелала.

…И стала Ифигения – в Тавриде* жрицей,
куда перенесла её сама богиня…

(*ТаврИда – старинное название Крыма)
 
…Лишь – удивление, немой восторг на лицах!
Теперь – богиня Артемида – с войском:  с  н и м и!

И правда: ветер сразу изменился: раньше,
чем лань на жертвеннике предана сожженью!
Ликуют греки, веря ветру и удаче
в войне Троянской: в битвах грозных и сраженьях…



Продолжение http://stihi.ru/2013/09/15/8993
(Гл.23.Плавание греков к берегам Трои. Филоктет
Гл.24.Объявление войны и высадка греков на землю Троады)