Иван Дурак и гуманоид

  Как напал на землю русскую змей Горыныч – черный потрах, да стал убивать люд честной, да скот лесной; мять и крушить, и зерно ворошить. Идёт по Руси чёрной тучею, страшной смертию. Народ мрёт, от чего? - сам не поймёт.
 Увидал добрый молодец Иван в поле чёрный дым, и пошёл туда, взял свой острый меч.
А на поле том чёрный змей сидит и злато зерно ест, и травы жжёт.
Вынул меч из ножен наш Иван-храбрец, в бой на  змея лютого ринулся.
А над полем тем, вдруг, звезда зажглась и висит-горит, не колышется. А внутри звезды гуманоиды - смотрят на поле, любопытствуют.
 Наш герой отсёк змею голову. А на месте том две по-выросли. Увидал звезду Иван и подумал: «Бог со мной! Бог со мной сейчас меня выручит!»
Как ударил он во второй да раз и сломался меч - треснул пополам.
Тут взмолился Иван на звезду глядя: «Помоги мне Бог – дай оружие!»
 На земле сырой старый шест лежал, взял его Иван – больше нечего. Стал махать шестом, по башкам лупить. Больно змею-то – извивается.
 Бьёт Иван змея, а сам думает: «Знать не Бог висит – может Дьявол сам ».
В поле высыпал весь честной народ, смотрят на бойца, потешаются. Они видят все, как Иван-бедняг машет палкою, да ругается. А змеюку-то не видал народ, потому не видал, что невидим он. Только наш Иван даром обладал - видел он насквозь и невидное.
 А в звезде один гуманоид есть, он помочь желал - взял оружие. И когда Иван без силенок пал, а проклятый змей его в пасть забрал, из оружия луч змея пронизал, постепенно змей в поле исчезал.
 Очнулся Иван - рядом мать сидит, рядом мать сидит на сынка глядит. Плачет:«Что же ты, сынок, в поле-то убёг! Весь народ над тобой потешается. Дураком тебя называют все».
- Змея видел я, да его убил!
- Не видал никто змея твоего! – сыну даже мать не поверила.
Был Иван ранее Бедняг, стали теперь звать - наш Иван Дурак.
 Жил Иван со своей матерью, да не просто жил, а мучился. Никто-то ему не верил. И пошёл как-то раз Иван в поле, чтобы посмотреть, не осталось ли следа от змия окаянного.
А на поле том гуманоид лежит – весь зелёный он и глаза глядят огроменные, да черней черноты. И подумал Иван, что это змий такой, колдовством каким-то прикрылся он. Вынул наш храбрец меч из ножинок и занёс его над большой главой того чудища.
И взмолилося чудо-юдное, чудо-юдное, да безродное:« Не губи меня, молодой храбрец, дай мне слово сказать на прощание!».
Пожалел Иван: видит слаб оно, и оружия при нём нет, даже палицы. Опустил свой меч.
– Говори, стервец, говори стервец, да по правде всё!
- Я не враг тебе - я спаситель твой! Змея лютого - это я убил. Дрался храбро ты, да силён был змей, он тебя уж съел, подавился тольк, потому, что я в него выстрелил из орудия лучезарного.
 Подивился Иван и поверил он, потому, про то и не знал никто, даже сам Иван.
Говорит Иван:« Бог с тобой, храбрец! Кто же ты такой, раз спаситель мой?»
- Со звезды я той, что заметил ты, и нас было там ровно семеро. За тобой следим мы уже давно, мы уже давно - прямо сызмальства. На Земле такой ты один у нас, ты один такой, да особенный. Слышим голос твой, что не слышат все. Понимаем мы кажду мысль твою.
А твоя мечта – счастье для людей, о себе самом ты не думаешь. Наблюдали мы бой великий твой, наблюдали бой – ставки делали на победителя. Только я тебя больше всех жалел и любил тебя за добро твоё.
Охраняем мы Землю-матушку от вторженья глыб, что с небес летят. Потому храним, что вас создали, что и Землю мы к жизни привели. А помочь нельзя – есть закон у нас, называется «Не вмешательство». Миллионы лет, как мы здесь торчим, да за вами, людьми, наблюдаем всё. Ты, Иванушка, мне покушать дай, да водицы мне очень хочется…А за то, что спас я, да жизнь твою, был наказан я – сослан на землю, без еды родной, без орудия.
 У Ивана-то в туеске был хлеб, да и квасу он прихватил с собой. Накормил-напоил он спасителя. Тот поел-попил – силы прибыли.
 - И куда же ты теперь денешься? - говорит Иван - Ведь нельзя тебе людям на глаза. Ведь забьют тебя, люди добрые, так забьют спроста - без выяснения. Потому как ты не похож на нас, кто не так, как мы – враг заклятый нам. А по мне так ты симпатичный даж, и глаза у тя  красавенные!...Да, нельзя тебя в дом родной вести и придётся мне со тобой пойти. А куды ийти…?
- Не волнуйся так, друг ты мой, Иван, знаю я места - все окрестности, знаю каждый тут закоулочек. Недалёко есть место красное, не живёт никто там, всё там проклято – так считает люд. А на месте том отдыхаем мы, да пугаем всех, чтоб не шастали.
- Как мне звать тебя? Брат ты мне теперь! Как мне звать тебя, да по имени? – спрашивал Иван.
- Назови как хош, на Земле теперь имя старое не пристало мне.
- Назову тебя Алексеем я. Имя это мне очень по-сердцу.
И пошли они в дикий уголок. Ведь, важней всего дружба крепкая.
 Шли они тропой, долго ль – коротко, и пришли в тот край, да в дремучий лес. А в лесу густом место райское: водопад гремит, озерцо блестит. Воды чистые, место дикое, много там зверей, да не пуганных. Рыба в озере, так кишмя кишит. Птица гнёзда вьёт на самой земле.
Стали жить вдвоём - дом построили, необычный дом – неземной красы, не земной красы, да с удобствами.
Гуманоид тот очень умный был, сильно много знал в мироздании. А ещё он знал, где тут клад зарыт - Соловей Разбойник закопал его. Раньше клад ему был без надобна, было раньше всё, что захочется на земле, где жил во-созвездии человеками «Девой» прозванном.
Был он главный там, ну, почти, король – нет у них таких, все равны они, просто умный был – уважали все и лечить он мог прикасанием.
И давно тайком людям помогал - технологии тайно раздавал, и подлечивал на расстоянии.
Но нарушил он не его закон, кем иль чем давно напридуманный. Не вмешался б он -  дома бы сидел, пироги бы ел, или что там есть у них у пришелецев.
 Дом большой срубил о трёх комнатах: есть гостиная и две спаленки. Вырыл погребок, чтобы холодок, чтоб продукция да не портилась. Печку так сложил! - ахнул наш Иван, протирал глаза, думал, будто пьян. И на диво б всем, и на зависть б всем, воду в дом провёл, да с сугревому. И две комнатки – крохотулинки: по нужду сходить(за собою смыть) и попариться в жаркой саунке, да в холодный жбан окунутяся.
 И пошёл Иван(клад уже отрыл) в город славный Кремль за продукцией. А Алёшенька здесь осталося хорома сторожить, да хозяйствовать.
Много ль время прошло – долго ль коротко. Воротился Иван на враном коне и товару привёз гору цельную, чтобы долго жить не нуждаючись.
А с крыльца бежит красна девица, да на шею ему бросается. Встал Иван Дурак, как осинов кол, встал, и речи нет, все слова забыл.
- Что молчишь, Иван, раскрасавец мой, аль не нравлюсь я? Не узнал меня? Был дружком тебе, братом названным, да за время то, что ты пропадал, я менялося и менялася, чтоб с тобою жить нам во партии и детей растить в браке праведном.
И с тех пор они дружно зажили, и Алёнушкой стал он звать его.