кататония

И до чего же все-таки приятно наблюдать за дождем... Дышать его ароматом... Слушать его необычный шум... Другие бы пациенты сказали, что это галлюцинация, разведчики инопланетян в виде капель или еще какую фантасмагорию, посмеиваясь. А доктора бы сразу же вкололи Элзепам или что-нибудь вроде него. Но шум необычный, если хорошенько прислушаться... Как будто бы он говорит с тобой. Рассказывает свою историю... Про то, как он был водой в океане, который далеко-далеко... Про то, как он поднялся на небо, которое высоко-высоко... Про то, как бывал там долго-долго... Там тихо, спокойно... Про то, как снова спустился на землю, где встретил своего слушателя.
Более интересной истории я еще никогда не слышал. Люди же только и знают, что сплетничать, рассказывать небылицы, осуждать... Только и знают, что поливать ведрами грязи чистые души, которые из-за этого чернеют и теряют те свойства, которые даны с рождения.
Я каждый раз прижимаюсь к окошку, когда слышу дождь. Не хочу упустить ни единого его шепота... А когда так же прижимался однажды, то увидел ее, в окошке соседнего отделения. Мы смотрели друг на друга. Мне показалось, будто я не один такой - слушатель истории дождя. Истории о свободе...

Ее глаза, как тот далекий океан, из которого прибыл дождь. Ее улыбка, как свобода, прекрасна. Хотелось бы послушать ее историю...

Когда была прогулка, светило солнышко, пели птички. Было утро. Пахло сгорающим мусором по осени... Неприятный запах. Жалко листья, которые выпадают, чтобы все украсить...
- Человек дождя, не уходи далеко! - Голос главного санитара Толи верно сочетался с впечатлением от горелых листьев...
Откуда-то послышался женский повелительный сильный голос "дамочки, не расходимся шибко, не расходимся!". А по ту сторону забора проходила какая-то старушка, которой время подарило трость и горбинку. Стало интересно, какой она была в той далекой молодости... Какая жизнь была? Как много было ухажеров, обещающих никогда ее не забывать и оставивших ее сейчас одну с пакетами... А что будет со мной в старости? Я буду до тех самых  пор сидеть и наблюдать за жизнью за забором или за окном? Или уйду отсюда раз и навсегда, буду сидеть под дождем, как растение, питающееся им...
Из женского отделения появились лица. Растерянные, грустные, улыбающиеся, гримасничающие... Глаза смотрели то в никуда, то по сторонам, то на других. Одни глаза смотрели на меня. Это были те глаза, которые похожи на океан. На лице не было улыбки... Но было что-то вроде интереса. Смотрела она на меня так, как будто бы изучала. Этот взгляд становился все ближе и ближе. В итоге, она подошла ко мне на расстояние вытянутой руки. Теперь она стояла прямо передо мной. Это позволило мне еще лучше разглядеть ее необычно красивое лицо. Ее рост, стройную фигуру... Волосы. Осталось услышать голос и понять, что творится у нее в душе.
- Я Паша! - Представился я после долгих стеснений.
Она посмотрела на мои уста, а потом снова в глаза. Такое ощущение, будто не в глаза, а в душу... Затем выдала несколько жестов. Они были плавные и явно что-то изображали. Жесты подчеркивали ее изящные руки... Но я не мог понять, что эти жесты означают. А когда сказал, что не понимаю, то она написала в своем блокноте "А я Серафима"!
Мы сидели просто так. На одной из лавочек, подальше от всех. Персонал лечебницы пристально наблюдал за всеми. И за нами в том числе... Но нам все равно. Я рассказывал о дожде, а она молчала и улыбалась. Рассказывал о свободе, которая рассказана дождем. Она написала, что тоже слушает дождь. Он помогает ей не плакать из-за того, что она не такая как все. Я ей сказал, что здесь все не такие, как все. Она беззвучно засмеялась. Поделился впечатлением насчет горящих листьев неподалеку от нас. О Толе. А она все смеялась... Я понял, что ей не с кем общаться, потому что она немая.
- А сколько тебе осталось?
Она снова взяла свой блокнотик:
- Три года и семь месяцев примерно...
- Так долго...
Ее глаза стали грустными.
- Хочешь, мы будем каждую прогулку общаться? Будем сидеть здесь и рассказывать о чем угодно...
Она снова заулыбалась и закивала. Хм, улыбка заразительная. Приятно было осознавать, что мое общество для нее так приятно. Ей не обязательно было писать или говорить, так как глаза говорили прежде... Я понял, что с ней легко общаться, в отличие от других. С другими не о чем говорить. Если и начинаешь чем-то делиться, осознаешь, что им безразлично, что ты им рассказываешь. Безразлично, что ты думаешь об этом. Некоторые это говорят даже напрямую. Она же просто слушает, понимает и отвечает словами, хоть и написанными. Улыбкой, которая уничтожает мое одиночество.

Сегодня ночью не было никакого дождя. Но была полная луна... Как же необычно... Она больше прежнего... Можно даже разглядеть ее "лицо"... Бугорки, ямочки... Это выражение чем-то напоминает улыбку. Как будто луна улыбается нам, землянам... То ли улыбается земной красоте, то ли смеется над людской глупостью, которая порой уничтожает ее. То есть и нас самих. Мы часто пилим сук, на котором сидим. Не правильная ассоциация... Луна бы плакала.

Хотелось бы с людьми поговорить об этом. Но они бы посмеялись надо мной. Сказали бы, что у меня не все в порядке с головой. Но Серафима с интересом слушала меня и отвечала чем-то стоящим. Мне понравилось, как она дополнила то, что я рассказал о луне. Она написала "луна способна улыбаться земной красоте так, как не способен улыбаться житель Земли". Тогда мы начали улыбаться, глядя на все вокруг. На деревья, на людей, на пробегающую собаку мимо, на небо, на птиц...
Внезапно послышался грубый мужской голос со стороны, совсем рядом:
- А чего это мы такие улыбчивые? Может, таблеточку или укольчик, м?..
- ...луна способна улыбаться земной красоте так, как не способен улыбаться земной житель! - Ответил я санитару.
Он посмотрел некоторое время на нас, как на обезьян в зоопарке, выдав в ответ лишь скривленную ухмылку и протяжное "м-да". Затем удалился. А мы с Серафимой посмеялись над ним. Но беззвучно. Не хотелось прерывать эту душевную беседу...

Сегодня ночью не было ни дождя, ни луны. По крайней мере, полной... Но я увидел нечто, что пробудило во мне желание жить.
Это были голуби. Сначала они топтались на земле, а потом начали взлетать ввысь и удаляться куда-то вдаль, где я не бывал давно... Я вцепился в решетку и заплакал.

Утро было бурным. Приехали строители, чтобы сменить ворота. Шум, маты, крики по телефону, судя по всему, начальника или бригадира. Не хватает стройматериалов и чего-то еще. Я не расслышал. И не хотел это слушать. Мне это не было интересно. Этот негатив... Он словно вирус. Заболел один человек и обязательно передается другому. Самое странное, что никто не старается искать вакцину, чтобы всех, так же, друг за другом, излечить хорошим настроением. Все в делах и в стрессе... В системе. И даже не осознают этого... Грустно.
"Плохое настроение?", увидел я в блокнотике Серафимы. Я невольно взглянул в небо, где пролетали птицы. Указал пальцем вверх. Она тоже посмотрела вверх и снова улыбнулась. Хм, кажется, она дала мне вакцину хорошего настроения!
- Как же здорово, наверное, летать по небу, смотреть на все свысока и быть там, где захочешь... - Написала она.
- Да-а... Хотела бы, чтобы мы стали птицами?
Она снова взяла карандаш и начала писать...
- Мы итак, как птицы. Просто летаем по-другому... - Снова улыбка.
- Ты имеешь в виду, душой?
Она закивала. А я снова посмотрел ввысь. Конечно, здорово, когда ты счастлив независимо от того, где находишься, когда находишься и с кем находишься... Но, я думаю, гораздо лучше, когда все вокруг гармонирует с твоим внутренним состоянием.
Что-то рухнуло! Когда мы с ней оглянулись назад, то увидели лежащие на земле ворота и строителей, вытирающих лбы. Моя кровь словно закипела... Жутко захотелось встать и рвануть, что есть мочи, туда... Куда-нибудь к берегу... Где нет людской глупости и негатива. Людского зла. А Серафима нежно похлопала меня рукой:
- Будут ставить новые. Они будут на более надежном замке, чем старый... - Сообщила она.
Когда я прочитал это, то захотелось... действовать. Но, нельзя торопиться... Нужно как-то обдумать... И вдруг я понял, что хочу разделить с Серафимой свою гармонию со свободой, если удастся... И вспомнил, что в пять часов утра меняют посты. А пока меняют посты, никого нет...
- Сима? У меня есть план...
В следующее мгновение строгий женский голос позвал:
- Мадам! А вам че, особое приглашение или как?
Моя прекрасная собеседница повернулась в ее сторону и кивнула. Потом вопросительно посмотрела на меня, как бы требуя продолжения моих слов.
- Если получится, сегодня, в пять утра ровно, выходи сюда? Пожалуйста... Прошу тебя...
- СИМА!
- Ты собрался бежать?.. - Спросила она текстом. А глаза забегали, видимо давая понять, что стоит чего-то опасаться.
- Да... Хочу быть свободным, словно те птицы, хочу с тобой слушать историю дождя, хочу...
- СИ-И-ИМА!!!
- Она сейчас... я...
- ЗАТКНИСЬ И ИДИ К СЕБЕ, МАЛЬЧИК! СИ-И-ИМА!!!
Она снова что-то написала:
- Я постараюсь, Паша. Ты только не уходи без меня...
Эти слова... Словно целебный бальзам на душу. Я заулыбался и обнял ее. Показалось, что я действительно могу быть, как птицы. Даже та надоедливая женщина сказала "ой ведь голубки-то, а!", а потом направилась к нам дерзкой походкой. Серафима снова смотрела мне в душу, как бы излечивая ее.
- Ладно... До утра. Я тебя буду ждать!
Она следила за движением моих губ и улыбалась...
Женщина дошла до нас и схватила ее, после чего фыркнула на меня и повела Серафиму в отделение. Я же отправился в свое, бросив взгляд на лежащие ворота и докторов, общающихся с каким-то мужчиной в плаще возле них...
"Хоть бы вышло... Я хочу быть свободным, словно птица!".

Этой ночью не было ни дождя, ни луны, ни птиц... Но она кипела ожиданием! Я считал тиканье часов в палате. Насчитал уже десять тысяч триста пятьдесят восемь...
"Ведь не с проста приехали эти строители... Может, Он нам дал шанс обрести счастье, подобно освобождению запертых попугаев в клетке?".
Пятьдесят тысяч семьсот восемьдесят пять секунд...
"Из головы не выходил ее образ. Ее волшебных глаз, ее губ, лица, улыбки, волос, жестов, почерка, блокнота с изображением какой-то рок-группы. Так жаль, что я не знаю, какой у нее голос... Но это мне не мешает любить ее. Что? Я... кажется, я... Боже! Я влюбился! Я ее люблю! Серафима! Бог мой...".
Двести пятьдесят тысяч триста семьдесят восемь секунд. Внутри будто вулкан проснулся... Сердце колотится... Будто бы в такт часам.

Светает...

Медсестра лениво поднялась с кресла, отложила книжку на стол, воткнув закладку в середину и удалилась, зевая. Дверь захлопнулась.
Я медленно приподнялся и огляделся по сторонам. Все спят. Кто-то храпит, кто-то бормочет во сне, кто-то тихо спит, лежит спокойно... Тогда я встал, надел тапочки и на цыпочках направился к двери. На часах без десяти пять утра...
Я подошел к двери, слегка приоткрыл и подглядел. Пустой и мрачный коридор...
Я аккуратно вышел из палаты и направился к выходу...

Пост охраны не доставил мне проблем, так как там был спящий дежурный со включенным телевизором. Меня порадовало это и я пошел дальше, очень осторожно стащив ключи от парадного входа...
Поворот, еще поворот... Как можно тише! Еще поворот, последний... Все...! Дверь открыта.
Я не стал ее открывать до конца. Открыл, можно сказать, едва. Я тихонько проскользнул и оказался снаружи...
Какой же приятный аромат по утру... Запах утренней росы. Возле валяющихся на земле ворот не было ни души. И тишина...

Я решил спрятаться где-нибудь среди деревьев, чтобы не подавать виду и не вызывать подозрений за пределами территории. И начал ее ждать, моля Господа о том, чтобы он ей позволил составить мне компанию...

Прошло около десяти минут. Ее не было ни видно, ни слышно. Разные мысли приходили в голову...
"Быть может, заснула. Быть может, ее поймали... Быть может, не может выйти... Черт, надо ближе подойти! Вдруг и в правду не может выйти?".
Сию же секунду я рванул к окнам женского отделения, что были у главного входа. Но ничего, кроме пустого зала, я не увидел там...

Прошло около получаса. Начался дождь... И тогда я понял, что не все так плохо... Я, впервые, после стольких лет, почувствовал дождь своей кожей, почувствовал волю, что могу в любой момент пойти туда, куда мне вздумается... Но единственное, что я ее ждал. Тогда я снова начал молить Бога.
И вдруг, не успел я даже и начать молитву, меня кто-то ткнул сзади. Всего передернуло и закололо мурашками. Я в ужасе начал поворачиваться, уже заранее смирившись с тем, что это охранник. Или санитар, пришедший медсестре на замену и обнаруживший пустую кровать... И когда я повернулся, то увидел: "Я вышла через черный ход, чтобы не привлекать внимание охраны. Я умею открывать замки!".
Черт! Это самые лучшие слова, которые я когда либо читал! Лучше в триллионы раз самого гениального текста самого гениального автора! Я понял, что переживаю самый наилучший момент своей жизни. Смотрел в ее божественные глаза, на ее ангельскую улыбку и мысленно благодарил, что молитва услышана. Не мог поверить, что я действительно стою здесь, на свободе, чувствую дождь, зовущий в путешествие и более того, имею такую великолепную компанию! Казалось, будто я вот-вот проснусь от фразы вроде "Доброе утро! Душ, завтрак, прием таблеток!". Но этого не происходило...!

Мы взяли друг друга за руки, улыбнулись беспрепятственному пути перед собой и затем медленно и спокойно пошли вперед...

Вышли из территории психиатрической лечебницы. И сразу же вздохнули полной грудью... Как же я был рад снова увидеть эти припаркованные машины, разные здания, просыпающихся зевак, детишек, торопящихся в школу...
Она снова что-то начала писать...
- Сима, а что это за группа у тебя на обложке блокнота?
...
- Куда пойдем? А, это моя любимая группа. Кататония. Мне нравится у них песня Saw You Drown.
Странно... Я сам каким-то чудесным образом вышел из состояния кататонии... И вдруг... Как же я счастлив! Как же я счастлив! Искренне счастлив! Хотелось бы, чтобы все люди на Земле были такими же счастливыми, независимо ни от чего! Чтобы могли улыбаться и заражать других улыбками! Чтобы все жили в мире, любви и взаимопонимании! И чтобы жизнь всегда была такой прекрасной, передаваясь от поколения к поколению!
- У меня есть дом в городе. Я давненько уже не бывал там... Надеюсь, ключи на месте и ничего не тронуто. Но, если ты не против, может на пляж? Там здорово...
- Я хочу искупаться! Последний раз плавала в бассейне, в детстве. - Показала она смеясь.
- Значит, будем плавать, пока не превратимся в рыб!
Она беззвучно засмеялась и прижалась ко мне. И мы отправились навстречу рассвету. Навстречу жизни…

Пляж, как и ожидалось, был совершенно пуст. Мы не раздумывая сняли с себя пижамы и побежали в воду. Я кричал от счастья!
Вода была очень холодная, но это ничего не испортило. Мы долго плавали. Я ей говорил, что она похожа на русалку из сказки.

Нам было наплевать на взгляды окружающих, обращенные к нашей одежде. Мы просто гуляли по вечернему городу. Зашли в музей археологии, полюбовались гигантскими скелетами доисторических ящеров. Только представить, какие они были могучие... Что случилось тогда на Земле. Мы очень долго это обсуждали. И смеялись. Так как никак не могли поверить, что происходящее - реальность. Взяли, и так просто сбежали... Ну и ну!

Где-то к середине ночи мы устали, чувствуя себя нагулявшимися детишками, и решили сесть на ближайший поезд в метро, чтобы добраться до того района, где я когда-то жил. Салон был полон пустыми сидениями. Лишь только на одном спал какой-то бродяга...
Когда мы сели возле окошка, то Серафима практически сразу же заснула у меня на коленях. И я понял, что все возможно изменить, пусть даже и кажется порой, что нет выхода. Я мог бы никуда не уходить, смирившись со всем тем, что меня окружало. И мог бы побояться, что меня поймают и запрут в одиночной палате, напялив смирительную рубашку... Да пусть даже и так. Лучше попытаться, чем жалеть об упущенном шансе. Неприятно даже представлять, что всего этого могло бы и не быть...