И не снится

И не снится, и не привидится,
будто она в забытом времени.
Ну и ладно. Ведь не обидится.
Знаю, что - без роду и племени...
Будто не было сухого ветра,
поднимавшего тучи пыли
от развалин и чашек Петри,
когда стаей над миром плыли,
те, кто были вчера убиты,
вбиты в землю кусками стали:
Вани, Васи, Алёши, Мити,
Риты, Тани, Марии, Гали.
Мир - он тот ещё ростовщик.
Сколько раз на краденом пойман.
Где-то ждёт своей доли штык
и щелчка затвора обойма.
Ждёт приклад от ладоней ласк,
а лопата - заплечной носки.
Вот привиделся мне Дамаск
и старуха с лицом из воска.
Значит, время? Давно пора.
Значит сны, вдруг, пошли вживую.
Где-то бахнуло в пять утра.
"Аллилуя! - кричат, - Аллилуя!" -
мамы, дети. Им вторят пули...
Ой, вы голуби, гули, гули...
С неба градом на землю сыпятся,
всё отмерено, всё по времени...
Заклинали, ведь не предвидится,
что без роду она, без племени...
Что смертельно она больна
Что рога ей назад загнули.
- Вас опять живых обманули, -
засмеялась война.