Вот будет мне...

Вот будет мне двадцать:
Жизнь бьет ключом и пока еще есть шансы измениться.
Напиться в хлам, чтобы забыться – это нормально,
А раз в неделю парней менять – ничуть не аморально.
Каждый день клубы, подруги, мохито или Ice Tee.
Пригласившим на танец, говорить: «Ты не в моем вкусе. Прости»
Ну или Kiss me. Тут уж по настроению буду судить.
Днем примерная ученица, второй курс какого-нибудь приличного универа,
А в душе вера, что все в этой жизни будет отлично.

Вот будет мне тридцать:
Работа, стабильный заработок  –олога или –иста.
Хоть на этот заработок и не разгуляться особо жителю города.
Муж - счастье, на всю жизнь, обретенное
И маленькая красавица. Уже годика три, примерно.
Не в тему говорит всякие замечания, а мы смеемся и обнимаемся.
Иногда скандалим, припираемся, но проблемы уже другие:
«Новое платье маленькой сегодня купили? Прошу, конфетами ее не корми».
Вечер, тихий уют и вся семья собирается у камина.

Вот будет мне сорок:
Первые мимические морщины на лице появляются,
Оборачиваются мужчины реже, платье не так коротко,
Уже и чувствую себя замужней солидной женщиной
Сорок – уже не двадцать. В некоторых моментах веду себя сдержанней.
Пережито уже много. Дочери 13. Число плохое, переходное, по себе знаю.
Мужа отправляют в командировку. Отпускаю. Говорю:
«Найдешь себе бабу, убью». Улыбаюсь, целую в щеку. Уезжает.
Все равно изменяет. Тут к гадалке не ходи.

Вот будет мне пятьдесят:
Морщины, носогубные складки, целлюлит,
Прилагающийся к ним какой – нибудь артроз или артрит.
Дочери уже за двадцать. Такая же как я. Вся в мамашу -
Не умеет общаться с людьми, но умеет заваривать кашу.
Общими силами, дружно, спасаем ее от депрессии.
Стрессы по пустякам – это уже маразм, наверное,
Ну муж так и говорит: «Стареем, дорогуша, привыкай. Стареем».
«Да и пусть. Я же не одна», - эта мысль греет.

Вот будет мне шестьдесят и
«Ну где же мое здоровье, где мои 23?»
Пенсию приносят, в магазине дурачат, недодают рубли.
У мужа склероз, у меня вошедший во вкус артрит,
Но он даже сейчас любит меня такую: почти дряхлую, но дурную.
Внуки – красавчики: рубашечки поло, челки на левый бок,
Жаль, что правнуков получу не в срок, не уложусь в свой косяк.
Дочь покупает кучу дорогого, красивого белья,
А я думаю, что за такие кружева можно бы и наказать.

Вот будет мне семьдесят:
«Шутки в сторону, найдите мои очки!
Чего вы смеетесь, охломоны? Мне не видно даже ваших лиц»
«Бабушка, они на твоей голове!»
Надо же, а я, черт возьми, забыла. «Раньше сказать не могли?»
Большая семья. Рождество. Праздничный стол.
Готовка, посуда, но уже не могу мыть пол.
Сколько же мне осталось? Я не хочу их оставлять. Не хочу уходить.

Вот будет мне восемьдесят:
И я чувствую: все, пора. Оставляю  дела. Приникаю к его груди.
«Спасибо, Господи, что ты мне дал возможность видеть его другим»
Слезы, плач дочери, внуков и их уже сыновей.
«Пожалуйста, земля, ты его не охлаждай, а грей».

Стукнет мне где - то восемьдесят пять
И отправляюсь я в далекую суть, в плацкартном вагоне,
Грамм сто приняв на грудь.
Сама не своя, еду в последний путь, как снег бела и думаю:
«Черт, видимо, лет в двадцать мохито перепила».