Охота

Холодным утром средь молчаливых гор
Охотник шел, прикрыв ружье своим плащем.
Пел ветер, дуновеньем сеял спор
Про то, что осени давно все нипочем.

Зашевелились ветви темных серых елей,
Что у подножия в долинах разраслись.
И их стволы шептались в тихой трели,
Все радуясь, что вновь от холода спаслись.

Хрустели ветки, камни под грозными ногами,
Прокладывая в выси таинственный свой путь.
Шуршали духи, тени все ближе догоняли,
А ром в старинной фляге так не давал уснуть.

Средь леса заметались испуганные сойки,
И дождь из птичьих криков обрушился с небес.
Деревья застонали, но выдержали стойко,
Когда охотник двинулся с ружьем наперевес.

Хрустит земля, и ловким точным взором
Ружье уж метит хищно в сторону зверья.
И словно смерти перст очертит вдруг узоры
Которых избежать совсем никак нельзя.

Рога раскинул в чаще гордец-хитрец олень.
Все щиплет гладкий сладкий мох в холодном тихом свете.
Увлекся, не заметил, как притаилась тень
И смотрит через мушку, и видит в красном цвете.

Скользит прицел по телу и пуле место ищет,
"Куда сегодня, крошка, ты хочешь улететь?"
И страстный взор охотника средь чащи тихо рыщет,
Все слушает, чтоб продолжали птицы ровно петь.

Вот палец на курке, исчезло вдруг сомненье,
И грохотом разнесся по лесу удар.
Олень напуган, ранен, он мечется в забвеньи
И пред глазами человек, как будто бы пожар.

Зверь стонет в ярости и утопает в боли,
Взметая в воздух серое землистое тряпье.
И из последних сил собрав остатки воли
Помчался на охотника и на его ружье.

Заряжен ствол и строго цель взята -
Дробь ловко пробивает тонкий хрупкий череп.
Вот падает олень, но все же месть сладка:
Охотник оказался под тяжкой тушей зверя.

Затихли птицы где-то на верхушках сосен,
А сотни тихих глаз внимательно следят,
Как человек внезапно ружье куда-то бросил,
Как медленно теряет холод его взгляд.

В лесной тиши раздался томный крик,
И горные хребты несут его рукой.
"Уж лучше бы я умер в один безмолвный миг!"
Но тут в ответ охотнику раздался волчий вой.

Забегали фигуры меж стволов молчащих
Уходят души мелкие и звонкий стук сердец.
А человек остался в тихой мертвой чаще,
Что ярко предвещает его немой конец.

Хрустели ветки, камни под серыми ногами,
Когтями оставляя раны на земле.
Шуршали духи, тени быстро разузнали,
Столь сладкий запах крови в лесной кромешной тьме.

Средь леса загорелись внимательные взгляды,
И громкое дыханье уж слышится в тиши.
Страх быстро нагоняет, тогда, когда не надо.
А в голове охотника лишь мысль: они пришли.

Вот стая подошла, и круг сомкнулся плотный,
Лишь зубы клацают, наморщен нос рыча.
А человек, барахтаясь, рукой тянулся потной
К далекому оружию немого палача.

Блеск синих глаз сверкнул над ним
И будто обездвижил немеющие руки.
А серый, непрозрачный едкий теплый дым
На миг остановил убийственные муки.

Волк молодой оскалил пасть и дернулся вперед,
Вожак седой его остановил свирепо.
Охотник понял, ждут, пока туман уйдет,
и руки опустив лишь стал смотреть на небо.

Мерцали звезды вечера в холодном небосводе.
И бледная луна кричала через лед.
Когда завиделись цвета, на млечном переходе
Вся стая с громким лаяньем ринулась вперед.

И ночь прошла, а утро тусклым светом
Прорвалось через занавес уставших бледных век.
Среди костей и горных пик, с их каменным заветом
Поднялся на ноги с земли оживший человек.

Хрустели ветки, камни под ватными ногами,
Протаптывая книзу далекий путь домой.
Шуршали духи, тени все дальше убегали,
И где-то разносился грозный волчий вой.

Средь леса заметались испуганные птицы,
И дождь холодным потом посыпался с небес.
Шуршит земля под каплями, а зверь все тихо смотрит,
Как прочь идет охотник с ружьем наперевес.