Баллада о чужих лирических героях

 Каждую субботу ровно в двенадцать часов
 она отодвигает на воротах массивный засов
 и ждёт, когда придёт тот, кто приносит цветущую липу,
 кто ходит всегда босиком, без шляпы и без часов,
 кто прячет стальные рельсы под кипу -
 вы правильно поняли? - под кипу нежнейших слов.
 .
 каждую субботу она успевает выспаться за два часа,
 а к двенадцати тридевять раз заплетена золотая коса,
 и по тёмным альковным углам теплятся жемчужинки смеха,
 а по зеркалам рубиновой искрой гуляет улыбки краса.
 И только моль прячется в остатки недоеденного меха,
 поскольку знает: ничего хорошего не предвещают человеческие голоса.
 .
 Каждую субботу, представляя, как он продрог
 на семи ветрах и семи дождях своих непутёвых дорог,
 она варит горячий сбитень на двенадцати травах
 и, добавив граммулечку коньяка, преподносит ему туров рог.
 Он говорит, что пора заменить на рельсы дряхлое дерево в архитравах,
 и пьёт сбитень, хотя в подобных ситуациях предпочитает грог.
 .
 Каждую субботу им не до отдыха. (Знать,
 наши герои не абы кто, но чистопородная знать.)
 Не признавая долгих застолий, они предаются иному пиру -
 пиру души. (Эх, испоганил балладу штамп, твою мать!)
 Недолго думая, каждый из них берёт в руку рапиру -
 они и встречаются ради одного удовольствия – пофехтовать.
 .
 Но в эту субботу, ни свет – ни заря, явился другой, представился: полотёр;
 свернул в рулон знаменитый персидский ковёр;
 понижая её бдительность с полутона на полутон, как бемоль,
 с деланной улыбкой затолкал недоеденный мех в узел из бархатных штор
 (естественно, вместе с мехом в узел попала и моль),
 короче, в эту субботу всех облапошил вор.
 .
 Часы тоже украдены, следовательно, нечему повторяться. (Покемарю я.)
 Ей без боя курантов стали слышны мельницы ветряной ария
 И ржавого флюгера невпопадно мажорное соло.
 Тут появился он, но в руках вместо привычной липы колкая араукария;
 он отказывается от горячего сбитня, просит ядрёного рассола.
 А где-то в Ломбардии (или в ломбарде?) с молью случилась авария.
 .