нескладно о поэтических потугах

ОТРЫВОК ИЗ ПИСЬМА ЦВЕТАЕВОЙ БОРИСУ ПАСТЕРНАКУ
1923г.

(...)Начинаю догадываться о какой-то Вашей тайне. Тайнах. Первая: Ваша страсть к словам - только доказательство, насколько они для Вас СРЕДСТВО. Страсть эта - ОТЧАЯНИЕ СКАЗА. Звук Вы любите больше слова, и шум (пустой) больше звука, - потому что в нем ВСЕ. А Вы обречены на слова, и как каторжник изнемогая... Вы хотите НЕВОЗМОЖНОГО, из области слов выходящего. То, что Вы поэт - промах. (Божий - и божественный!)
Вторая: Вы не созерцатель, а вершитель, - только дел таких нет здесь. Не мыслю Вас: ни воином, ни царем. И оттого, что ДЕЛ НЕТ - вся бешеная действенность в стихи: ничто на месте не стоит.
А знаете, Пастернак, Вам нужно писать большую вещь. Это будет Ваша вторая жизнь, первая жизнь, единственная жизнь. Вам никого и ничего станет не нужно. Вы ни одного человека не заметите. Вы будете страшно свободны. Ведь Ваше "тяжело" - только оттого, что Вы ПЫТАЕТЕСЬ: вместить в людей, втиснуть в стихи. Разве Вы не понимаете, что это безнадежно, что Вы не ПРОТРАТИТЕСЬ. (Ваша тайная страсть: протратиться до нитки!) - Слушайте, Пастернак, здраво и трезво: в этом веке Вам дана только одна жизнь, столько-то лет - хоть восемьдесят, но мало. (Не для накопления, для протраты.) Вы не израсходуетесь, но Вы задохнетесь. Пена вдохновения превратится в пену бешенства, Вам надо ОТВОД: ежедневный, чуть ли не ежечасный. И очень простой: тетрадь. (...)



Совершенствование - не мира, себя.
Я люблю вас, звуки, мелодии рифмованных строк.
Вы - урок покорности божественному наитию.
Поэзия - это чаепитие с ангелами. А я -
Гость, случайно - или по стечению событий -
Приглашенный на пир магического.

В этом нет ничего лирического. Чистая необходимость
Выразить невообразимую образность вселенной в простоте затейливых строк.
Урок непокорности течению обреченности времени,
Отказ от всякой обремененности, кроме одной:
Крест мой вечный - не тяжелый,но грузный -
Это стремление искать улыбки в грусти, тоску в счастье,
Слова выкашливать кровью, слившись с общепланетной болью,
Чтобы душные частушки мои хоть вполголоса прокричали о том,
О чем чихает чахоточно каждое неравнодушное сердце.