Афганское два

http://www.stihi.ru/2012/10/07/12348

– Хуъня война, а главное – маневры!
(Такая вот хреновина была.)
Друг, оторвавшись от своей «оторвы» (а там хозяйство, всякие дела…  то выстелит дорожки по двору, то вечно конопатит конуру…), рвануть задумал с нами на пикник – как всякий домостроевский мужик, колюч словами.
– Коля, ты куда?
– Ну, блин, сейчас начнется мудота!
А я ему:
– Там фото можно снять…
– Тебе б все красоту, едрёна мать! Ну, выдыхай, камрада, молодец! – И тычет мне соленый огурец. – Ой, не кривись! Неполный же стопарь. Возьми гитару! Нашенскую вжарь! Все хуъета хъует да мельтешня!
Мнёт мне плечо мозольная клешня:
– А Сан у нас душа, аристократ, рубашки носит и носки впопад, рассветы у него плывут фламингой… Она жрёт шпроты?
– Кто?
– Да эта тварь?
– Креветки только!
– Вот, бля, хунвейбинка! Её бы этикеткой на бухарь!
…Плеснул в размах, не доверху стакан.
– Ну, вздрогнули… Люблю тебя я, Сан!  Эстетствуешь,  а классный ты художник. Я ваших академий не кончал (и колбасу – хреняк! – мне на  треножник). А здорово ты в Риме врачевал!  Карьера, блин, красивая вполне:  профессор – это мы сидим в говне!
Ну ладно, освежи еще стакан… Вот если б не загнали нас в Афган, я б не убил с десяток горбоносых – все этот пидор наш, партайгеноссе…
Мы там зашли – ну, знаешь их дома… Душман убит, а ребятня по норам, так жалостно скулят: мамА, мамА… Да ну вас к черту! И пошли мы в гору…
А тут малец, говнюк лет девяти, хвать автомат – попробуй, попади!
А он – не глядя, плачет и ебашит, и положил, короче, сука, наших!
Тут Витька закричал: «Прикончу, бълядь!» – И хрясь ему гранату под кровать.
Взорвал в момент паршивую скотину. Ты понимаешь, мы спиной – он в спину…
– Да не говнюк он!
– Ну, а кто?
– Послушай, он отомстил, ведь это их семья…
– Короче, не еби мне, Санто, душу. А пацаны?! Один остался – я.
Взрыхляли эту тему до утра, достала таки Старка до нутра. К столу носила мать, уже старуха, а он войну перетирал и духов.
– Давай к развязке – красного вина!
Мы с ним давно в медине скорешились… Вдруг он сказал, допив свое до дна:
– Гад, не могу забыть… была весна…
– Кого, о чем ты?
Мы уже ложились. Он помолчал, и веки увлажнились:
– Да… этого малОго… пацана