Легенда о кабацком музыканте

          Жил некогда в городе Феодосия кабацкий музыкант по имени Генадий. Было это очень давно, то ли в конце прошлого, то ли в начале нынешнего тысячелетия. Был он высок ростом, широкоплеч, с большими сильными руками. Только ни к мечу,  ни к топору не были привычны его руки , потому что не расставались они с гитарой. То нежными, то страстными были пальцы его, прикасавшиеся к струнам, когда пел он на берегу моря в небольшом ресторанчике под открытым небом душными южными ночами до самого утра. Останавливались и часами слушали его люди, гулявшие по набережной, и кто раз услышал его, тот уже непременно снова приходил в этот ресторанчик, хозяин которого, старый хитрый армянин, улыбался всем, кто заказывал ужин, неизменно состоявший из кислого вина и шашлыка, и злобно сверкал глазами на тех, кто просто приходил послушать музыку стоя или сидя прямо на земле рядом со столиками.
          Разные люди собирались послушать музыканта из Феодосии. Приходили бродяги и нищая молодежь, заезжие музыканты и скучающие богачи. Приходили в ночной ресторанчик на берегу и влюбленные пары. Часто приходили вдвоем, а уходили не вместе – оставлял обиженный парень подругу свою, завороженную голосом кабацкого музыканта, слушать его песни до утра. Были и другие, умудренные жизнью,  – те, напротив, нарочно приводили своих женщин слушать уличного певца, потому что  от этого ярче блестели глаза их и слаще любили они после своих возлюбленных.
          Хмур и неразговорчив был музыкант. Никто никогда не видел улыбки на его лице. Никто не знал, сколько ему лет. Из года в год стоял он на набережной, все такой же высокий, русоволосый. Разве что глубже становилась складка между бровей и более заметной седина на висках, да все чаще присаживался он после песни и устало ронял на колено руку.
          Все, что просили, пел Генадий. Пел песни старинные и новые, быстрые и медленные, смешные и грустные. И все, к чему прикасался, делал он своим, словно новую жизнь получала в его устах песня, спетая его странным, вроде бы и не очень ласкающим слух и странно тревожащим душу голосом.
          Говорили, что долгими зимними ночами под вой ветра и рев мучимого штормами моря складывал Генадий песни о жестоких и холодных красавицах, о том, что затерялись где-то далеко в прошлом Любовь и Верность, о родном, некогда дарованном, а теперь забытом Богом городе, о нелегкой судьбе кабацкого музыканта. Никто и никогда не слышал этих песен, никогда не пел их музыкант для других.
          Всегда суров и замкнут был Генадий. Но все же один раз  рассмеялся он. И  было это так.
          Пришла однажды в ресторан, где хозяином был старый армянин, темноволосая путешественница из далекой северной страны, где  по полгода лежит снег и не бывает солнца, небо точно дым, серое и пустое, а люди злы и несчастливы. И услышала она, как поет Генадий, и поразил его голос ее, как меткий охотник поражает стрелой птицу в небе. Каждый вечер приходила незнакомка слушать кабацкого музыканта, а уезжая, подарила ему на память старинный индийский перстень ручной работы и горячо поцеловала его на прощанье…
          Давно это было. Долго еще потом рассказывали дети тех, кто коротал ночи в ресторанчике на берегу, про кабацкого музыканта из Феодосии, рассказывали своим детям, приезжая с ними погреться под щедрым южным солнцем и искупаться в нежном теплом море, про то, как стоял он с гитарой в руках под открытым небом и пел все, что просили, – только не пел своих песен.
          Много лет прошло с тех пор. Изменил свои очертания берег, давно уже нет того ресторанчика, забылось имя его хозяина. Другие люди носят другие одежды,  да и само солнце светит не так ярко, как в прежние времена, и не так ласково море наше. Но говорят, иногда, душной безлунной ночью, когда море неспокойно и горы окутаны дымкой, можно расслышать сквозь свист ветра странный тревожащий душу голос, который поет о любви и измене, о родной земле и любимой женщине, о весне и музыке, о радости и боли – обо всем, из чего состоит наша краткая, как падучая звезда, жизнь…
1-3 февраля 2001