Импрессионизм

К ночи это да будет сказано:
Абрис едва уловимый щеки,
Пока фонари восковые заражены
Приступом скоро бегущей тоски.

И, как всегда, за темными крышами
Заходит огненно-красный цветок,
И невозможно проверить, дышат ли
В окнах, и выжить там кто-нибудь смог?

Больше пышности, драпировок!
Еще душа не изнемогла,
Но пафос уже близких концовок
Заставляет дрожать изначально, сполна.

С утра закипят, расплываясь, вокзалы,
И маневровые мчатся свистки,
Но на дно души невозвратно упало
Движенье  пропавшей в вагоне руки,

Но под кружевной, стальною сетью,
Ныряя, вильнув, пролетел попугай, -
Флобер, Курбе? Память о смерти
Нам порой заменяет потерянный рай.

И пока на балтийское взморье
Убывает за буферами туман,
Можно вернуться, свободным от горя,
И завалиться на верный диван,

Где продавленные пружины
Сыграют привычно знакомый аккорд,
И тишины взведенная мина
Кривить заставляет скошенный рот.