Сирии

Вчера он весь день заворачивал трупы в холстины хрустящие белые,
Мужчин и женщин, детей-подростков, младенцев и пожилых,
Он думал о Сирии, как о стране, в которой ткань эту сделали
Из хлопковых маковок ватно-пушистых три сотни сирийских ткачих.
Он думал о том, что война продолжается, мир не коснется земли,
Резня, гильотины, расстрелы и танки, снаряды, гуманный газ…
Война продолжается, это извечно, как небо. Молись – не молись, -
Все бестолку, - в небе лишь синь да вата, да солнца кровавый глаз.
Есть в мире понятие медленной смерти – она происходит внутри,
Когда миротворец, поправший идеи, еще продолжает жить,
Уже не кричит он поборникам власти – «Умри»! А кричит – «Бери!»,
Он многим очень глаза закрывает, из тех, кто успел остыть.
Страна посильней, забери этот мусор, коль грабишь страну послабей,
Зарой его в землю, укрась цветами, а после – забудь и прости,
Когда ты ослабнешь -  тебя уничтожат, как всех, кто рискнул ослабеть,
Разграбят, закутают в саван белый, из тех, сирийских холстин.