Я расскажу сейчас...

Я расскажу сейчас о собственной судьбе,
Одной из прошлых, тех, что сердце не забыло.
Непросто говорить порою о себе,
Но всё же я скажу. Так было. Это - было.

У глупости людской границ, похоже, нет.
И кто, скажите, в ней мог усмотреть злодейство -
Не ведьме - девочке, прекрасной, словно свет,
И знавшей лишь движений танца чародейство?

Мы так начнём: она на площади как раз
Под барабанный ритм кружилась всё быстрее,
И будто бы лучи от рук её и глаз
Заметить те могли, чьё зренье поострее.

Да, стоило на эти танцы посмотреть,
Сиявшие её огнём и обаяньем,
Как на Париж, который видев, умереть
Считается потом оправданным деяньем.

От сцены глаз своих отвесть не мог никто.
Вдруг крыльями вперёд и вверх взметнулись руки -
Вот две руки... четыре... восемь... десять... сто!.. -
И кто-то прошипел: "Ишь, колдовские штуки!"

Услышан голос был, и всё - спасенья нет.
Ни слова не сказав, её арестовали:
Колдунья ли - теперь пускай даёт ответ.
В те времена суды уже не пустовали.

И длинный кнут свистел: "Пляши! Пляши давай!
Есть шанс,- палач кричал,- а ты его теряешь!
Быстрее начинай! Кому сказал, вставай!
Показывай нам, как ты это вытворяешь!"

Все методы судья испробовал сполна,
И раскалённый прут шипел на нежной коже...
Надеясь до поры, отчетливо она
Внезапно поняла: ничто ей не поможет.

"Я обвиняюсь в том, что демонам служу?
Конечно, вам видней - ведь вы средь них сидите. -
И вскинула глаза: -Извольте, покажу!
А вам... а вы тогда внимательней глядите."

Как грациозно сделан был начальный шаг!
Как царственно-легко взметнулось покрывало!
И, тихо говоря: "Вот так... Вот так! Вот так!" -
Она всю боль свою им танцем отдавала.

И зрители в кругу, и стражники в дверях -
Все вскорости себя почувствовали плохо:
В сердца их заползал кровь леденящий страх...
"Тащите ведьму вон! Танцует-то с подвохом!"

Её поволокли в застенок второпях.
"Сознайся, ведьма, как проделала ты это!" -
На дыбе над огнём висящей на цепях,
Коверкал кости ей палач и ждал ответа...

Снесли её в подвал на сломанном щите,
Закрылась гулко дверь и лязгнули засовы.
Она пришла в себя в тиши и темноте;
Поблизости в ветвях друг друга звали совы.

Она, держась за дверь, пыталась зря вставать -
Раздробленные кости даже сесть не дали.
"Я больше никогда не буду танцевать!" -
Пронзила мысль, хлестнув тугой волной печали.

А судьи у огня сидели наверху,
За кружками вина о девушке судача.
Сказал один из них, в накидке на меху,
Другому: "Ведьму сжечь - полезная задача!

Смотри-ка: ветер дул три дня, а нынче стих.
Колдунья, да и всё - чему тут удивляться!
Отправь-ка к ней в подвал пока солдат своих:
Ей всё равно в костер - пускай повеселятся!"

...Она кричала: "Вы зверьё! В вас сердца нет!
Гиена - ваша мать! Вы прокляты навечно!.."
Какой-то стражник взял, смеясь, свой арбалет:
"Стрела ей больше нас понравится, конечно!"

Не видел мир ещё жестокости такой!
От ужаса, казалось, стены содрогнулись...
Она их оттолкнуть слабеющей рукой
Старалась... тщетно всё - над ней они согнулись...

Не в силах приподнять разбитой головы,
Не чувствуя уже прохлады ночи звёздной,
Она сказала им: "Вы все уже мертвы.
Вы вспомните меня потом, но будет поздно."

А засветло её тащили на помост -
Нет, не её, а то, что от неё осталось.
Вздымалось солнце ввысь взамен погасших звезд;
От боли у столба она в цепях металась.

Палач её к столбу привязывал, как сноп -
Ведь были у неё все кости перебиты.
Её уже давно предсмертный бил озноб,
В ожогах кожа вся и губы в кровь разбиты.

Змеясь, потек по телу огненный ручей,
И в пламени она бушующем без плача
Истошно, страстно проклинала палачей -
И кто б, скажите правду, поступил иначе?!

Всё заволок огонь - и унеслась душа,
Чтоб заново потом родиться на планете...
А в гавань корабли входили не спеша,
Упруго паруса ловили свежий ветер.

Затих, едва возникнув, чей-то робкий плач,
Осталось у столба обугленное тело.
Народ разбрелся прочь, а ревностный палач
Разворотил багром все то, что не сгорело.

Исполнилось тогда пророчество её:
Никто из бывших там не прожил и недели,
И напоследок всяк деяние своё
Припомнил - и глаза, что на него глядели...

Искусству бой давать и против естества
Идти - кому, зачем безумия хватило?!
Притворный смысл - людей спасти от колдовства;
Её же от людей ничто не защитило.

Я говорила здесь о собственной судьбе,
Одной из прошлых - тех, что сердце не забыло.
Поведала я вам немного о себе.
Я помню это всё. Так было. Это - было...