И да, сиреневой
опять покроется земля,
и вновь,
блеснув на солнце тонко,
уйдут под воду якоря,
они с понуростью Годивы
нырнут к саргассам в глубину,
и будут вспоминать лениво
венецианцев старину.
А мне оставьте этот ветер,
лесов горящих сизый дым,
он так беспечно пел о лете,
о том, что помнит молодым,
как со стены картины «tulle»,
валежников седая гарь
смотрели, как в туман июля
ушел околицей звонарь…
Пропал, растаяв в темной чаще,
как будто пушкинский баюн,
и бор сомкнулся патриарше,
где смолкла птица Гамаюн.
Свидетельство о публикации №113090502557