Поэт

 В воздухе стоял смешанный запах бардака с борделем: амбре из потных подмышек и давно нестираных носков вальсировало, сплетаясь, с удушливым смрадом второсортного одеколона. На разбитом диване лежал начинающий поэт Василий Пригожин и бился над рифмой к слову " конвертируемый". Вообще- то рифма была: "неорганический", но Вася подумал, что на этом слове можно будет соорудить ещё одно стихо- жалко ему было такие слова ставить в один текст. Последнее время он часто задумывался: почему его не понимают, копаются в смысле и переиначивают оный как захотят, или вообще такового не видят. Для него, для которого идея стояла на первом месте, всё было предельно ясно. Мир начинается с песчинки, о ней и с неё и надо начинать повествование, то есть путём дедукции выстраивать сюжет, кости обрастают мясом, образно говоря, а не наоборот, но в реальности дела обстояли крайне плохо и невыразительно. Василий злился на себя, хотя нет- последовательность была иной: он кипел яростью на рецензентов, потом- на себя, многажды пытался бросить это тухлое, как он сам выражался дело, но... Это чёртово "но" не давала шансов увернуться от желания быть где- то там, среди избранных избранников- изданников. Он по молодости не понимал, что в современном мире, которым правит эквивалент обмена, можно за свои кровные издать чего угодно, да хоть книжку, где будет одна буква "ё". Незнание многим обошлось боком, но о покойниках либо- нейтрально, либо- ничего. Он решил пойти к одному известному в определённых кругах поэту и попросить совета. Поэта звали или это был его псевдоним: Анапестус. Человек- эксцентричный, независимый и циничный ( Вася подумал- оп- па- рифма, надо запомнить).
  Вася не любил долго собираться, сказал- сделал. Узнал у знакомого стихоплёта адрес, сел на маршрутку и с песней- к авторитету местного, поэтического бомонда. "Вот эта улица, вот этот дом", как пелось в древней, старорежимной песне. Откуда Вася знал эти слова, он и сам не мог припомнить. Дом его слегка разочаровал. Это была старая, болезненная, обыкновенная "хрущёба". Правда, входная дверь уже- новая, с пультиком. Василий нажал на номер, послышались гудки, затем- голос: " По пятницам не подаю, пошли вон! Пятидесятникам советую переименоваться в шестьсотшестьдесятшестистервятники и тоже пошли вон!" Вася робко кашлянул и просипел от испуга:" Я по поводу стихосложения к Вам от нашего общего знакомого, который Вас рекомендовал как авторитетного знатока поэтической строки." У Василия от волнения проснулась несвойственная ему лексика вербальной речи. В переговорном устройстве стояла тишина. Видимо Анапестус был в замешательстве: связываться ли с интеллигентным собеседником или нет, но эксцентричность диктует особенные харАктерные черты: " Милости прошу!"- прошелестело в динамике. Василий, не помня себя, влетел на пятый этаж и очутился перед обшарпанной дверью. Ему показалось это как- то подозрительно: известная личность, а живёт вона как... Но это было мимолётная мысль, которая мгновенно растворилась в глубинах извилин мозга, как только открылась дверь и на пороге появился он. Вернее, вначале появился его нос, как шутил Сирано де Бержерак. " Заходите, юноша,"- любезно пригласил хозяин славного лицевого аксеcсуара. Шею Анапестуса украшал грязноватого вида шарфик, видимо, когда- то- шёлковый. Остальное- как водится: рваные джинсы, футболка- тоже не первой свежести, явно- холостяк, витающий в ему только ведомых эмпиреях.
  Василию было явно приятно войти в комнату, которая затхлой обстановкой напоминала его собственную. " Пришёл домой! "- мелькнуло в голове. Хозяин сразу уселся в кресло, развалившись этаким утончённым барчуком, зыркнул большими выпуклыми глазами и бросил Васе: " Падай!" Человек этот был явно энергичный, из него сразу пошёл поток информации: " Это у тюрков принято сидеть по полчаса, вылупив глаза друг на друга, и молчать. У нас, европоидов, вернее, азиопоидов всё наоборот: встретились и тут же к делу."
Он выразительно поглядел на Васю, давая понять, что чая, кофею не будет. Вася, помявшись, несмело прокашлял: " Вот все ругают, а понять и объяснить..." " Ясно, " - прервал его Анапестус,- " История- общепонятная, тривиальная. " Его замечательный нос порхал из стороны в сторону и, казалось, создавал сквозняк. Аристократическая горбинка на носу, как горошина, красновато- сизоватая придавала её обладателю сходство с великим Сальвадором Дали и с диковинным сатиром, сластолюбивым и бесшабашным. Еле уловимый перегар говорил, что знаток поэзии пил и пил явно профессионально( цвета горбинки указывали на этот грешок). "Ну- с дела таковы: по имени отчеству не зовут, за стол не приглашают. Всё ясненько. Будем лечить сколиоз ума, так сказать." Похоже у Анапестуса было начальное медицинское образование.
  На самом деле его звали Фёдор, фамилия- Иванов, вообщем, Джон Смит российской формации. Так как Фёдор- Анапестус был с глубокого похмелья, то его на нервной почве понесло во все тяжкие- " Молодой человек,"- вальяжно начал он ( с таким апломбом  обычно начинают говорить перед аудиторией, которая благоговейно внимает и съест все блюда, включая вчерашние, позавчерашние, то есть штампованные, махровоперештампованные)- " Что нужно публике? А?.. Аааа!.. Публика нуждается в эпатаже!" Знаток поэзии прищурил один глаз и боком посмотрел на Васю и этим стал похож на деревенского кочета- забияку. Глаз, которым Анапестус смотрел на Васю был желтоватого цвета и впечатление это производило несколько страшноватое. 
  " Народу требуется апперцептивный аперитив монструального разлива, понимаешь, старик? "- Он перешёл резко на "ты", судя по последним словам, чувствовалось, что он тяготел к неологизмам. Васе второе прилагательное в этом предложении показалось не то чтобы лишним, но как- то не к месту. Спорить с мэтром- нонсенс и он одобрительно хмыкнул, мол, пониме, ноу проблем.
  " Пойми, есть два варианта прославиться: первый- по- ниже декольте." Тут Вася, видимо, так вылупил глаза, что Фёдор- Анапестус во- первых: понял с кем он имеет дело и во- вторых, а оно вытекало из первого- быстро объяснился: " В переносном смысле говорю, далее: по- выше нижнюю одежду и обязательно, я подчёркиваю, обязательно- кишки наружу вместе с нижним, но бельём. Харакири с сэппуку. А как ты хотел, голуба моя? "- ласково пропел знаток пиара, -" Публика- дура, говаривал Шаляпин, так- то!"
  " Но что значит сказать- дура, это всего лишь- общее место. Если перевести с русского на русский тот постулат, что я высказал выше, то получится: нужно показать внутриутробное переживание пограничного порядка. " Похоже Фёдор больше начинал рассказывать и объяснять для себя, выдавая на гора внутренние мысли, которые его давно мучили.
  " Понятно, что в наше сытое время вроде бы и говорить не о чём, да и, честно говоря, реально мыслящий человек вряд ли поверит в бумажные страдания, которыми пестрит все описанное и писаное вокруг. Сказка, этот приём известен испокон века как инструмент воздействия на большинство, которое в наше время имеет предикат: агрессивное; то, которое хочет пить, когда видит пьющего, есть, когда видит жующего и так далее, и etc. Особенный слой составляют особы бальзаковского возраста, каковые видят в  таких патологоанатомических изысках только им понятный творческий процесс, к ним примыкают женоподобные мужчины, истеричные холостяки и подростки в половом созревании. Здесь главное быть конъюнктурным: писать осенью про осень, летом про лето, зимой про плохое отопление,"- хмыкнул он,-" Это я сейчас шучу."
  " Важно выглядеть непонятным, сюрреалистическим, как бы не от мира сего или, может, слегка чокнутым. Если кто- то посмеет спросить- о чём это вы,- смотреть долго в глаза и пренебрежительно затем пробурчать- мдя... Искусство, старик, требует лицедейства и наглости, как второго счастья обывателя."
   "Что не понятно?"- И Анапестус опять зыркнул на визави одним глазищем. Вася от неожиданности, его усыпляли непонятные слова, а здесь они ещё складывались в непонятные предложения, икнул, но, спохватившись, кивнул, как ему показалось медленно и важно. Судя по легкой ухмылке в ответ, это было не так.
  " Ладно, ползём дальше,"- скомандовал Анапестус. " Вариант второй, он много сложнее и опаснее, так как он подразумевает богатство лексики, отличные когнитивные способности и, самое главное, фантастическую, а иногда и фантасмагорическую, изобретательность в выборе тем для стихов. Но и этого будет маловато. Тебе придётся вырвать сердце и поискать там свою душу, если не отыщешь, тогда брат- плохо и это я сейчас не шучу. Чувствовать головой забубённой, ох как сложно и опасно, всё- в сердце, в этом природном насосе. В каждое слово, в каждую строчку ты должен вложить часть своей нетленной души, влить унцию своей крови и, после того как это станет твоим дитём, выношенным, вымученным, отдать свою плоть и кровь на растерзание толпе. А?!!
    Публика здесь- качественно иная,"- тут у Анапестуса одичало загорелись глаза и он ощерился как дикий зверь. Василию слегка поплохело: защемило в груди от дурного предчувствия.
  " Они будут рассматривать тебя не сквозь лупу, а через электронный микроскоп, препарировать аки лягуху, какую- нибудь. Жечь волосы в подмышках и хлестать по обнажённым пяткам. Потом они почешут тебя за ушком как беспризорного кота и дадут хорошего пендаля, если ты вякнешь не так и не то. Понял?!"- с яростью прошипел Федя, который- Анапестус.
  " А самое главное- они тебя никогда не пустят в своё бомондательное общество,"- в последних словах появился сарказм лишенца- отщепенца, он же расстрига, что пошёл против воли общепринятой веры и, естественно, насилия оной.
  "Мне последнее время часто снится один и тот же сон," - неожиданно тихим голосом проговорил Фёдор, вернее как бы не он, а это был эффект чревовещания: губы не двигались, а речь была слышна. Глаза слегка остекленели, он продолжил:" Я- нищий босяк, который стоит на окраине земной юдоли. Липко и протяжно провожаю взглядом пролетающий мимо как на крыльях фиакр. В нём путешествуют жуир- поэт и его подруга Муза, которая что- то весело нашептывает ему что- то на ухо. Над ними парит белый голубь вдохновения… Господи, как я напиваюсь на следующий день, до зелёных..."
  После такого откровения Василий явно затосковал, тем более после того, как хозяин достал пузырёк с настойкой пустырника и, перелив содержимое в грязный стакан с мутной водой, выпил с явным удовольствием. " Помогает сдержать эмоции," объяснил Фёдор,"- Понаехали тут всякие, строят из себя,"- вдруг как маленький мальчишка, с обидой в голосе пожаловался он.
  После того, как Анапестус принял на грудь, речь его перешла на качественно другой уровень: она стала явно бессвязной и, действительно, фантасмагорической. Проще говоря, он понёс такую ахинею, перемежая её ненормативной лексикой, причём в таком количестве, что было уже не ясно: это сплошной мат или всё же есть какая- то во всём этом крупица полезной информации. Так как хозяин,  игнорируя гостя, просто отвернулся к окну и этому проёму продолжал что- то бурно рассказывать, Василий подумал, что его пребывание в этом доме несколько затянулось и он решил ретироваться тихо: по- английски, что он и проделал, стараясь что- нибудь не зацепить, чтобы не привлечь внимание радушного( местами через чур) хозяина.
  На улице Василий вздохнул полной грудью и подумал:" Ну её к чёрту эту поэзию, буду писать музыку, а слова попрошу написать соседа, дядю Сашу. Мужик- неплохой, не откажет, тем более в органах внутренних служит, жизнь изнутри знает. " И он со спокойной душой и уверенностью в будущем пошёл домой. Вдруг в голове закрутилось:" Органах- издёрганно, завёрнуто... А если так..."