Одиссея

Мне гекзаметры гомеровы не внове,
Но начну не с колыбели, но... с любови:

Обрастал друзьями, близкими, не очень...
Густо водку лили к пиву,
между прочим,
Зря ершом зовут, рыбёшке потакая,
Пили все: горгоны, сциллы, навсикаи...

Ох, постранствовал же я,
покуролесил,
Удовольствие, конечно, не для чресел,
Одиссеем звали в чуме, на Памире
Научили важной роже, командирить.

Поначалу не по шерсти – назло, в пику,
Потому и непрестанно горе мыкал,
Нет бы смазать пары трущихся деталей?
Молодой, и на дыбы: везде достали!...

Всё меняется: по виду я – батистов,
Изнутри? Кому – какое,
не присвистнул
Ни единой: некокетлив, негламурен...
Упивался? Да! 
Но свежестью до дури,

У простора позаимствовав раздолье,
Не страдая вопросительным:
доколе?
Риторические всхлипы – те же нюни,
В них мужик любую бабу переплюнет.

Что в начале всё же: слово или дело?
Было время – за Ферм'а, пыхтел с неделю,
Раскодировать не вышло,
вспомнил... ёршик,
Он со временем: ни слаще, и ни горше...

Всё течёт: куда и как?...
и дважды в реку –
Можно пробовать, в ответ прокукарекать
Сотни раз кукушке, знай-ка наших!
Мудро?
Лишь одно везде незыблемо: под утро

Выйдет солнышко, но травка зеленее
Лишь весною, а зимою снег белеет,
Но важней для одиссеев – пенелопы...
Будьте бдительнее, их бы не прохлопать?!