Из книги "Златоградска народна поэзия"
(Сборник с родопски песни от Златоградска-Неделинская регион)
Составитель Ефим Ушев.
София 2002
С благодарностью Любови Храпешко за критику
и подстрочный перевод этой песни.
***
Растолкуй по правде, мама, случай странный.
Триста наших воевали в партизанах.
Воевали, мама, всякого видали,
И в чужие глухомани забредали.
Девять стран прошли, в десятую вступили.
Подчинилась она, мама, нашей силе.
Раз увидели мы церковь на пригорке.
Но закрыты окна-двери на затворки.
Долго братья по церквушке колотили,
Не открыли и назад поворотили.
Тут и я к церковной двери прислонился,
Постучался осторожно, повинился.
Дверь тихонько, мама, сразу приоткрылась,
Тут и девушка служанка появилась.
А лицо её как солнышко сияло,
И теплом накрыло будто покрывалом.
Я схватил её, горели мои чресла.
В тот же миг она из рук моих исчезла.
- Согрешил ты, мой сыночек, понапрасну,
Не служанка к тебе вышла с ликом ясным.
Будешь маяться позором в самом деле.
Вышла, сын мой, к тебе Свя’тая Неделя.
Так иди купи, сыночек, девять свечек.
Да проси прощенья, милый, и немедля
Встань к молитве - если станет тебе легче,
То простила, сын мой, Свя’тая Неделя.
***
Триста бехме, мила мале, триста харамие,
Та вървехме , мила мале, кък вървехме,
Извървехме, мила мале, девет гори.
Ага стигнахме, мила мале, десетана.
Та видехме, мила мале, адна чърква.
Чърквана бе, мила мале, адна заключена.
Заключена, мила мале, приключена.
Всек минава, мила мале, всек почуква,
Чърквана са, мила мале, ни отвара
И я минах, мила мале, и я почуках,
Могава са, мила мале, чърква отвори.
И излезе, мила мале, адно момече.
Лицену му, мила мале, слънце грееше,
Дрипине му, мила мале, огън гореха.
Я са тутнах, мила мале, все към нея
Ме ми са, мила мале, никак не даде.
- Пригрешил си, мой сине ле, пригрешил си.
Тва не било, мой сине ле, мома лефтера.
Ам е било, мой сине ле, света Неделя.
Се ми иди, сине ле, та ми купи.
Та ми купи, мой сину ле, девят свещи,
Та ми иди, мой сине ле, та ги запали,
Дано ти прости, мой сине ле, света Неделя
Написание Свя"тая (ое) сохранилось в некоторых русских названиях, например - Свя'тое озеро в Мещёре...
Свя'тая Неделя у болгар зовется святая дева Кириакия Никомидийская.
Растолкуй по правде, мама... Триста бехме, мале
© Copyright: Тина Шанаева, 2013
Свидетельство о публикации №113090309295
Свидетельство о публикации №113090309295
Рецензии
Здравствуйте, Тина!
Смысл, заключённый в русской части этой песни (болгарский язык не знаю) очень глубок. Я много раз перечитала её и над многим задумалась, открыла для себя важное. Прочла о подвиге святой девы Кириакии Никомидийской.
Спасибо Вам огромное-преогромное за этот труд — изучение и перевод болгарской народной поэзии.
С большим уважением,
Наталия Ивановна Гончарова 25.10.2013 05:01 • Заявить о нарушении
Смысл, заключённый в русской части этой песни (болгарский язык не знаю) очень глубок. Я много раз перечитала её и над многим задумалась, открыла для себя важное. Прочла о подвиге святой девы Кириакии Никомидийской.
Спасибо Вам огромное-преогромное за этот труд — изучение и перевод болгарской народной поэзии.
С большим уважением,
Наталия Ивановна Гончарова 25.10.2013 05:01 • Заявить о нарушении
Наташа, здравствуйте! Вы меня устыдили. Уже почти месяц как забросила перевод этой книги, съемки кормят. И мне катастрофически не хватает общения с грамотными знатоками болгарского языка. Получаю рассылки, по которым современный болгарский представляется как усеченный русский.А мечтаю о коллекции болгаро-русских словарей, ещё немного и начну приобретать, будет на что. Пожить бы в Родопах! На мой взгляд болгарский содержит знаковые связи с глубокой древностью, сохраняет такие таинственные коды, которые отсылают чуть ли не к первородству, когда вначале было Слово.
Книга лежит у меня на столе, всматриваюсь в тексты, но смелость меня покинула...
Тина Шанаева 26.10.2013 02:46 Заявить о нарушении
Книга лежит у меня на столе, всматриваюсь в тексты, но смелость меня покинула...
Тина Шанаева 26.10.2013 02:46 Заявить о нарушении
«Молчание есть тайна будущего века, а слова суть орудие мира сего». Слова Преподобного Исаака Сирина достойны самого пристального внимания.
Размышляя над Вашим ответом, привожу выдержки из писем Марины Цветаевой к Райнеру Мария Рильке.
ЦВЕТАЕВА — РИЛЬКЕ
Сен Жиль-сюр-Ви,
6 июля 1926
Дорогой Райнер,
у Гёте где-то сказано, что на чужом языке нельзя создать ничего значительного, — я же всегда считала, что это неверно. (Гете никогда не ошибается в целом, он прав в итоговом смысле, поэтому сейчас я несправедлива к нему.)
Поэзия — уже перевод, с родного языка на чужой — будь то французский или немецкий — неважно. Для поэта нет родного языка. Писать стихи и значит перелагать. Поэтому я не понимаю, когда говорят о французских, русских или прочих поэтах. Поэт может писать по-французски, но не быть французским поэтом. Смешно.
Я не русский поэт и всегда недоумеваю, когда меня им считают и называют. Для того и становишься поэтом (если им вообще можно стать, если им не являешься отродясь!), чтобы не быть французом, русским и т. д., чтобы быть — всем. Иными словами: ты — поэт, ибо не француз. Национальность — это от- и заключенность. Орфей взрывает национальность или настолько широко раздвигает ее пределы, что все (и бывшие, и сущие) заключаются в нее. И хороший немец — там! И — хороший русский!
Но в каждом языке есть нечто лишь ему свойственное, что и есть сам язык. Поэтому по-французски ты звучишь иначе, чем по-немецки, — оттого ты и стал писать по-французски! Немецкий глубже французского, полнее, растяжимее, темнее. Французский: часы без отзвука, немецкий — более отзвук, чем часы (бой). Немецкий продолжает создаваться читателем — вновь и вновь, бесконечно. Французский — уже создан. Немецкий — возникает, французский — существует. Язык неблагодарный для поэтов — потому ты и стал писать на нем. Почти невозможный язык.
Немецкий — бесконечное обещание (тоже — дар!), но французский — дар окончательный. Платен пишет по-французски. Ты («Verger») пишешь по-немецки, то есть — себя, поэта. Ибо немецкий ближе всех к родному. Ближе русского, по-моему. Еще ближе.
Райнер, узнаю тебя в каждой строчке, но звучишь ты короче, каждая строка — усеченный Рильке, почти как конспект. Каждое слово. Каждый слог.
Grand-Maitre des absences*
это ты прекрасно сделал. Grossmeister** звучало бы не так! И — partance (entre ton trop d'arrivee et ton trop de partance*** — это идет издалека — потому и заходит так далеко!)
* Великий мастер отсутствий (фр.).
** Великий мастер, гроссмейстер (нем.).
*** Отплытие (между непомерностью твоего прибытия и твоего отплытия) (фр.).
ЦВЕТАЕВА — РИЛЬКЕ
Сен Жиль-сюр-Ви,
2 августа 1926
Кто ж ты все-таки, Райнер? Не немец, хотя — целая Германия! Не чех, хотя родился в Чехии (NB! в стране, которой еще не было, — это подходит!), не австриец, потому что Австрия была, а ты — будешь! Ну не чудесно ли? У тебя — нет родины! Le grand poete tscheco-slovaque***** — так писали парижские журналы. Значит, Райнер, в конце концов, ты — словак? Смеюсь!
С благодарностью,
Наталия Гончарова 27.10.2013 05:16 Заявить о нарушении
Размышляя над Вашим ответом, привожу выдержки из писем Марины Цветаевой к Райнеру Мария Рильке.
ЦВЕТАЕВА — РИЛЬКЕ
Сен Жиль-сюр-Ви,
6 июля 1926
Дорогой Райнер,
у Гёте где-то сказано, что на чужом языке нельзя создать ничего значительного, — я же всегда считала, что это неверно. (Гете никогда не ошибается в целом, он прав в итоговом смысле, поэтому сейчас я несправедлива к нему.)
Поэзия — уже перевод, с родного языка на чужой — будь то французский или немецкий — неважно. Для поэта нет родного языка. Писать стихи и значит перелагать. Поэтому я не понимаю, когда говорят о французских, русских или прочих поэтах. Поэт может писать по-французски, но не быть французским поэтом. Смешно.
Я не русский поэт и всегда недоумеваю, когда меня им считают и называют. Для того и становишься поэтом (если им вообще можно стать, если им не являешься отродясь!), чтобы не быть французом, русским и т. д., чтобы быть — всем. Иными словами: ты — поэт, ибо не француз. Национальность — это от- и заключенность. Орфей взрывает национальность или настолько широко раздвигает ее пределы, что все (и бывшие, и сущие) заключаются в нее. И хороший немец — там! И — хороший русский!
Но в каждом языке есть нечто лишь ему свойственное, что и есть сам язык. Поэтому по-французски ты звучишь иначе, чем по-немецки, — оттого ты и стал писать по-французски! Немецкий глубже французского, полнее, растяжимее, темнее. Французский: часы без отзвука, немецкий — более отзвук, чем часы (бой). Немецкий продолжает создаваться читателем — вновь и вновь, бесконечно. Французский — уже создан. Немецкий — возникает, французский — существует. Язык неблагодарный для поэтов — потому ты и стал писать на нем. Почти невозможный язык.
Немецкий — бесконечное обещание (тоже — дар!), но французский — дар окончательный. Платен пишет по-французски. Ты («Verger») пишешь по-немецки, то есть — себя, поэта. Ибо немецкий ближе всех к родному. Ближе русского, по-моему. Еще ближе.
Райнер, узнаю тебя в каждой строчке, но звучишь ты короче, каждая строка — усеченный Рильке, почти как конспект. Каждое слово. Каждый слог.
Grand-Maitre des absences*
это ты прекрасно сделал. Grossmeister** звучало бы не так! И — partance (entre ton trop d'arrivee et ton trop de partance*** — это идет издалека — потому и заходит так далеко!)
* Великий мастер отсутствий (фр.).
** Великий мастер, гроссмейстер (нем.).
*** Отплытие (между непомерностью твоего прибытия и твоего отплытия) (фр.).
ЦВЕТАЕВА — РИЛЬКЕ
Сен Жиль-сюр-Ви,
2 августа 1926
Кто ж ты все-таки, Райнер? Не немец, хотя — целая Германия! Не чех, хотя родился в Чехии (NB! в стране, которой еще не было, — это подходит!), не австриец, потому что Австрия была, а ты — будешь! Ну не чудесно ли? У тебя — нет родины! Le grand poete tscheco-slovaque***** — так писали парижские журналы. Значит, Райнер, в конце концов, ты — словак? Смеюсь!
С благодарностью,
Наталия Гончарова 27.10.2013 05:16 Заявить о нарушении
Орфей, да - Орфей у истоков златоградской народной поэзии. Несомненно.Он же и родом - из тех мест. Я даже была однажды в такой пещере - в Болгарии. "Леденика" называется. Голос там звучит фантастически - слушала, как пел болгарский певец. Поэтому - ощущение первородного лепета в песнях и их благородной направленности. Марина Ивановна права - поэт не пишет, поэт записывает, не суть на каком языке - за ангелом, нашептывающим откровения Горнего Мира...
Вчера купила Новый болгаро-русский словарь на Кузнецком Мосту, то же впечатление - предлагается усеченный русский. А книга написана на староболгарском, её можно только прозревать...
Я очень люблю Бодлера в переводе Марины Ивановны - её выдающееся "Плаванье". Волны смыслов накатывают из глубины мифических событий...Чем и завораживает Болгария - родина мифов.
Спасибо огромное - Вы меня возвращаете в это Поле чудес...
Тина Шанаева 27.10.2013 10:38 Заявить о нарушении
Вчера купила Новый болгаро-русский словарь на Кузнецком Мосту, то же впечатление - предлагается усеченный русский. А книга написана на староболгарском, её можно только прозревать...
Я очень люблю Бодлера в переводе Марины Ивановны - её выдающееся "Плаванье". Волны смыслов накатывают из глубины мифических событий...Чем и завораживает Болгария - родина мифов.
Спасибо огромное - Вы меня возвращаете в это Поле чудес...
Тина Шанаева 27.10.2013 10:38 Заявить о нарушении