Кузнец

Грохочет раковины жесть:
он моет руки.
«Присаживайся! Будем есть.
Как раз по штуке –

картошка с солью, огурец,
немного хлеба.
Ну что, вернулся наконец?
Или на лето?

Сейчас я заварю чайку.
Чаёк – отрада.
Здесь жар такой, что начеку
с огнём быть надо…

Как я живу? Так и живу –
обыкновенно.
Всё б ничего, да вот к дождю
болит колено.

Покою не даёт нога.
Работы много!»
«Я помню, лошадь вас тогда
лягнула в ногу.

Мы целым классом были здесь –
привёл Историк!»
«Чего уж там, любил он сесть
за этот столик!

И точно так же тяжело
вставал со стула.
Но ты напутал, брат, его,
Его лягнула!

Историка, а не меня –
такое дело…»
«А он нам говорил – война…
Война задела!

Рассказывал про перевал,
бой у аула…»
«Всё правильно он вам сказал –
там и лягнула.

Ведь мы из роты с ним одной,
и он – мой взводный.
К тому же брат мне. Не родной,
но двоюродный.

Эх, память, память! Есть вина,
раз ты задета.
Всю жизнь ты мучаешь меня!
Да что про это…»

Не к месту вышло о войне.
Но что уместней?
«А вы могли бы сделать мне
на память крестик?       

В две перекладинки, простой,
обычной формы.
Я бы носил его с собой,
о вас бы помнил!»   

Кузнец нахмурился, замолк,
поплёлся в угол.
Там взял ведро, щипцы, совок,
насыпал уголь.

«Работа, может, и проста,
но ты по чести
скажи, не мало ли креста
тебе, что крестик

ты просишь сделать? – Тут старик
взглянул сурово. –
Он за твоей спиной стоит!
Уже готовый!»

Не знаю, был ли кто ещё
при этой встрече.
Но будто кто-то подошёл
и взял за плечи.

Потом провал. Потом… Потом
неторопливо
пришёл в себя, смотрю: кругом
репей, крапива.

Споткнулся, что ли, сгоряча
о корневище?
Сижу на груде кирпича –
на пепелище.