Как это было с Амфорой-три

ИЗ       МЕМУАРНОГО

 (улучшенный вариант)

 ИТАК, ОНА ЗВАЛАСЬ НАУКОЙ, ИЛИ РАССКАЗ О ТОМ, ЧТО ЖЕ БЫЛО ПОТОМ, КАКАЯ БЫЛА ЗАВАРУХА.

 Нет повести прекрасней и
 печальней.
 Чем повесть о любви будто
 случайной

 (Парафраза - вместо эпиграфа)

 Магия черного квадрата: если мысленно войти внутрь его, повысится содержание в крови адреналина. Это все равно, что оказаться в одиночестве, в безлунную ночь в незнакомых тропических джунглях, где неожиданная опасность подстерегает вас с любой стороны и в любой момент ужасным рычанием или смертельным укусом.
 Магия белого листа завораживает возможностью расставить слова, нотные знаки,   пройтись по нему карандашом так, что как бы спонтанно возникает текст, к которому хочется возвращаться, рождаются мелодии, которые заденут в ком-то струны души, запрятанные в глубине ее и волшебным движением руки, как у Нади Рушевой, оживут в движении сцены жизни поэта-гения.
 Окружающий нас мир поражает существующей в нем гармонией, но меня больше, чем летающие тарелки, удивляет диапазон человечески способностей запоминать последовательность множества слов, извлекать немыслимые корни, управлять автомобилем с закрытыми глазами или бесконтактно, как Нинель Сергеевна Кулагина (однажды на ТВ) воздействовать на предметы и непонятно каким образом изменять значение рН в запаянной ампуле.
 Изобретая, созидая, передавая навыки последующим поколениям, человек настолько преобразил мир, что он сегодня отличается от былого, как небо от Земли, как взгляд из космоса от взгляда из пещеры.
 И на склоне лет, чаще на склоне лет, каждый, наверное, задается вопросом, оставит ли он свой мазок в картине мира, оставит ли кроме клубочка генов еще след, а не только тот, что смоет волной на песчаном берегу пляжа? И на прямой вопрос, а каков твой след, каков твой вклад в общую мировую копилку знаний, я боюсь, мой ответ вас удивит, если не до крайности озадачит. Потому что я должен признаться, если оценить все достигнутое в совокупности и по справедливости, мой след может выразиться, увы, в будущем, глыбой нового знания и как такое могло произойти в наш цивилизованный век, что эту махину не заметили,  это и для меня остается загадкой, как останется загадкой для тех, кто когда-нибудь попытается в происшедшем разобраться. Для будущих радио- и телепередач "Что было, то было", "Новости прошлого", "Как это было" растет гора сенсаций.   

 Думается, не нужно объяснять, почему такое признание не могло быть сделано, скажем, в 1001 году. А вот в 3003 году об этом признании, как искусно я разжигаю ваше любопытство, об этом признании, возможно, будут вспоминать, как об удивительном историческом казусе, когда целый мир оказался в полнейшем неведении ("Не советую устраивать Всемирный симпозиум", - пригрозил мне в начале 80-ых один научный деятель) относительно бесценного ему дара, сделанного с необъятной русской щедростью от доброты души.

 Зато в 2002 году вспомнить об очевидно невероятном только что ушедшего века будет и уместно, и своевременно.

 Ведь в нашем мире, в нашей жизни буквально все взаимосвязано и все неординарное, выходящее за рамки привычных представлений, должно, если следовать здравому смыслу, привлекать внимание, а полезное тиражироваться, подобно целительному пенициллину и всемогущему Интернету, тем более, когда при этом не было потрачено лишнего рубля, а прибыль, найди поддержку полезная инициатива, могла бы оказаться значительной, как случается при научных открытиях всюду, где им рады и где они приобретают огласку, чьи бы амбиции они ни задевали и как бы они ни печалили их тем, что опять сделаны не там, не так, не тем и не тогда, как ожидалось.

 Итак, она звалась Наукой, У нее были такие замечательные кривые (ведь если влюблен до самозабвения, то и недостатки становятся достоинствами) и, понятное дело, из-за этих ее кривых домой я возвращался далеко за полночь, "Со своей наукой ты совсем забыл, что у тебя есть семья, есть дочь, которой надо уделять внимание",- такими словами нередко встречала меня жена и она была права. Но я так привык к ровному дыханию приборов, самописцев, к призывному миганию их зеленых или красных глаз, с таким азартом следил за движением указателей-пальцев по диаграммной бумаге, что сердце замирало от восторга и думалось, что самый раз воскликнуть: "Остановись, мгновенье! Ты прекрасно!"

 Ее полное имя было Наука Микробовна и в движениях ее кривых, в ее дыхании, в очертаниях ее плеч, знатоки поймут, о чем я, таилось столько недосказанного, таинственного и, судя по всему, она была расположена поделиться со мной, как ни с кем, такими откровениями, что я забывал обо всем на свете, пока темная ночь за окном не напоминала пора домой.

 Была ли снежная ночь, накрапывал ли дождь, или горячий ветер "моряна" ласкал мое лицо, я возвращался весь в мыслях о том, что нового узнал сегодня и как видоизменю течение эксперимента завтра. Автобусы уже отдыхали в парках, редкие окна светились и, какая жалость, горевал я, что никто не подозревает о происходящем за несколькими светящимися институтскими окнами на 3-ем этаже и о том, какие удивительные кривые только что нарисовали мне послушные приборы. Порой меня догонял загулявший автобус, а парк находился на пути к нашему дому 56/6 на улице дружбы молодежи, и тогда я радостно делился с женой, мол, повезло - подвезли.

 Известное дело, все самое, самое рождается от Любви. От Любви земной рождаются дети и катящийся в будущее клубочек из нитей жизни делает нас бессмертными, а ребенок становится хранителем наших генов, их банком, растущим свидетельством любви двоих, их тайной.

 В любви неземной, к науке ли, к искусству рождается картина мира, в ее красочных хитросплетениях, в полотнах, в симфониях, в книгах и в научных открытиях, которые делают щит отношения с Природой более гармоничными, а нашу жизнь наполняют смыслом, делая ее более комфортней и привлекательнее. Нам всегда важно, чтобы плоды и этой любви не сиротели, не страдали от одиночества, а приносили пользу, а кому-то и радость от общения с прекрасным, что абсолютно невозможно в условиях обитания на полках и в запасниках.

 Спорт, науку и искусство, эти разнородные сферы проявления способностей человека объединяет рождаемое в них совершенство тела, мысли и души. Но если в спорте всегда ждут достижений мирового уровня и радуются им, а в искусстве - часто, то в науке (возможно, это чисто российский феномен) их порой просто не замечают и следуя традиции наступать на одни и те же грабли, то устроят гонения на генетиков, то превратят в руины космодром, на котором была произведена первая в мире автоматическая посадка космического корабля, то порежут (начало 70-ых) стратегический ракетоносец XII века.

 А с чего все началось? Известное дело, с детства. Помнится, в дворике из одноэтажных строений буквой П в Балаханах, что под Баку, я в 3-4 года ставил свои первые “опыты” с Луной. Ты стоишь и она стоит, но стоит побежать, следом мчится и она. Еще до пяти лет, до переезда в дом летчиков в Баку в 40-ом, наверное, из разговорю взрослых я усвоил, что наш мир состоит из множества миров, один в другом. Где-то в семь лет, чувствуя тягу воспроизводить звуки музыки, догадался я извлечь мелодию из нитки, привязанной к ножкам табурета и звучало - "Ши-ро-ка стра-на мо-я род-на-я". Мир музыки ранее, чем мир науки, взял меня в свои объятия и, вспоминав, как подолгу я простаивал в отделах культтоваров, любуясь мандолинами и балалайками. Но...6 июня 46-го после моего удара в игре в чей-то дорогой по тем временам кожаный мяч тот полетел в проем между перилами на 3-ий этаж, Вероятность того, что он вылетит там на улицу в открытое окно была ничтожна и я до сих пор не могу понять, что толкнуло, что заставило меня помчаться вниз не по ступенькам, а, перемахнув через перила, по их выступам. Рассказывали, я сорвался и некоторое время висел, пока не полетел вниз, на бетон.

 Мать о случившемся известил А. Лившиц, ныне известный нейрохирург и она донесла меня (в бессознательном состоянии, руки плетью, синяки на лбу и коленях) до скорой помощи, а это в метрах 200-ах на параллельной улице Ленина - представляю, что она тогда пережила. Два перелома левой руки, закрытый в локте с порванной веной и открытый у запястья и общее заражение крови. Отец, летчик ГВФ, срочно вылетел в Москву за пенициллином и это спасло. При одном из переливаний крови я впервые познал чувство юмора.

 "Доктор, вы не в вене",- сказал я врачу, помню только фамилию - Рошаль. "Да, мы в Париже",- был ответ. Левая рука срослась неправильно и о музыке по настоящему пришлось забыть, как и о профессии летчика. Но мелодия Л. Делиба из балета "Коппелия", под которую Бакинское радио приглашала на утреннюю физзарядку, частая передача по радио музыки И.О. Дунаевского к к/ф "Дети капитана Гранта", симфонической музыки П. И. Чайковского очаровывали меня и я представлял то борющийся с океанскими волнами парусник, то мчащиеся сквозь метель сани. В начале 53-го по совету одноклассника Вал. Восканова, кстати виртуозно владеющего скрипкой, была приобретена гитара фабрики им. Луначарского (Ленинград). Переставили струны и уже летом с балкона 4 этажа дома №8 по ул. лейтенанта Шмидта зазвучала мелодия "Серенады" Ф. Шуберта. Пика формы я достиг летом 55-го, разучив по нотам, правда не до конца, “Воспоминание об Альгамбре” Ф. Таррега с чарующим тремоло, слушать которую в исполнении Марии Луизы Анидо без волнения не могу до сих пор.

 Возможно, этим бы все и кончилось, но в середине 70-х у нас в квартире появилось пианино "Беларусь"- бабушкин подарок дочери. И началось наваждение - стоило мне пройтись по клавишам и "рождалась" ранее не звучавшая мелодия, которую я как мог, записывал (по цифровой системе, как оказалось, позволяющей и сегодня их воспроизвести), как и данные экспериментов на диаграммной бумаге, а именно: день, час, мин., и обстоятельства - по дороге домой, при переходе улицы и т.п. В 30 тетрадях их записалось около 2000. Вот, например, что я записал под №1234. Тетрадь №18. "6 октября 1979 г., 22-40, от Осиновых с одеялами". Вспомнилось - тогда они жили в районе метро "Аврора" и рядом с ними располагалась мастерская по ческе шерсти и ваты. И сегодня записанные на листках мелодии то и дело попадаются среди бумаг теперь уже многотомной, переписки, и сегодня, случайся, мелодии "достают" меня, пока я их не запишу или не забуду. Счет их, вероятно, подходит к 3000, но лишь одна из них прозвучала 8 марта 1995г. в исполнении хора мальчиков школы №9 и по радио Вязьмы 23 января 2002г. (ф-но, исп. Т.В. Старовойтовой) при содействии диктора, любезной И.К. Барановой. Возможно, существует какая-то труднообъяснимая связь спонтанности "прихода" этих мелодий и открытий которые я тогда сделал и которых никто не заметил, как если бы их поглотила некая "черная дыра". Судьба мелодий, откровенно говоря, меня не волнует. Открытия - другое дело. Невостребованность их и мой нулевой статус - явный абсурд.

 Время пришло, как говорится, перейти к нашим баранам. Много дет спустя после злополучного падения, когда я узнал, что это был за день 6 июня, я корил себя - надо же было испортить такой праздник, но с годами я стал считать этот день моим вторым днем рождения, а на склоне лет пошел дальше, дав "древнегреческой амфорой" открытий может быть и чересчур дерзкое толкование предсказания гениального поэта - "О, сколько нам открытий чудных готовят просвещенья дух, и опыт, сын ошибок трудных и..." Мог ли тогда я хоть на мгновение представить, спасенный пенициллином, его микробиология станет всем в моей жизни ("Я живу в стране чудес- в микробиологии", из неопубликованного), что мир микробов будет одну за другой раскрывать свои тайны.

 Но по порядку. По окончании Бакинской средней школы №8 в 1953г. поступаю на химфак, но в 54-по болезни перевожусь на биофак АГУ им. СМ. Кирова и с 59-го по декабрь 61-го в качестве энтомолога Республиканской СЭС а, участвую в противомалярийных мероприятиях в районах республики. Затем до февраля 1965г. работаю сначала гидробиологом, затем бактериологом лаборатории Службы Джейран-Батанского водопровода. И, наверное это судьба, я оказываюсь под окнами Бакинского филиала ВНИИ "ВОДГЕО", в котором вое и произойдет. В 1967-70 г.г. я прошел курс аспирантуры в головном институте, где от научного руководителя к.б.н. Роговской Ц.И. на многие годы "заразился" привычкой засиживаться в лаборатории после рабочего дня. К сожалению, а скорее всего к счастью, концепция т.н. индикаторных организмов оказалась ошибочной и, не найдя в материалах диссертации интересных закономерностей, я отказался от зашиты, объяснив все в написанной для дочери Ирины научной сказке "Страна чудес - в Алисе, или несколько минут из жизни инфузорий, опубликовать которую ни одно издание не решилось ("Юность", "Химия и жизнь", "Пионерская правда"). А в ней описывалась драматическая ситуация и процессы биоочистки объяснялись "глазами" ее агентов, инфузорий, коловраток, которые устроили настоящий спектакль, только чтобы сточные воды сахарного завода, следуя этой концепции не сбросили в водоем, в котором погибли бы все рыбы. А в ней сувойки, если понаблюдать за ними в микроскоп, жонглировали, как в настоящем цирке, палочками и шариками, проглатывая некоторые же них или, заигрывая ресничками и подергиваясь, отрывались от своих стебельков бегая друг за другом, как при игре детей в ловитки.

 Много случайностей должно было произойти, прежде чем я, образно говоря, вышел на тропу открытий. Для этого из Москвы в Баку, куда я возвратился, должны были поступить из головного “ВОДГЕО” так ко времени разработанные анализаторы растворенного кислорода типа ЭГ-152-003 № 017 и 032. Для этого в соседней лаборатории должен был найтись потенциометр на 50 мВ для записи показаний рН-метра, который был передан мне в полное распоряжение на долгие и счастливые девять лет - я всегда буду благодарен за это Алиеву Айдыну из лаборатории водоподготовки. А в итоге в моем распоряжении оказался т.н. черный ящик, на входе которого автоматически записывалось, как мои образцы микрофлоры потребляют кислород на осуществление жизненных, а лучше сказать ферментативных реакций, а на выходе - как выделяется углекислый газ или двуокись углерода. Для этого основной объект исследований, т.н. смешанные культуры микроорганизмов должны были находиться в тени интересов исследователей. Это последнее обстоятельство, как теперь можно судить, очень и очень многое объясняет, особенно если ознакомиться с содержанием давних писем. Становится понятным, почему открытия во множественном числе, о которых пойдет далее речь, не были сделаны другими исследователями, почему на них не обратили внимания научные инстанции, в них крайне заинтересованные и почему вероятность опубликования их была ничтожной, не упуская из виду и того обстоятельства, что чем больше нового в науке вы откроете, тем больше заденете амбиций с печальным финалом, отлучением от науки.

 Вот строчки письма проф. И.Л. Работновой от 10 августа 1981г., о необходимости получения накопительных культур, определении каждой до вида. И далее - "Анализировать состав неизвестно чего нет никакого смысла" Оказалось же, и это главный, все объясняющий вывод моих исследований, на которые пошло три года чистого времени записи кривых дыхания микроорганизмов с секундомером в руках, смешанные культуры, как и чистые, подчиняются общим биологическим закономерностям и, значит, вполне пригодны для их экспериментального обнаружения, что и было неоднократно доказано.

 "Дать сколь-либо рациональное объяснение поведению  сложных смешанных популяций (я имею в виду в данном случае активный ил) вещь необычайно трудная, если вообще возможная"- это фрагмент письма д.б.н. Ю.Н. Карасевжча (Ин-т микробиологии АН СССР) от 10 сентября 1981г. И далее - "Мне кажется, что журнал "Микробиология" не принимает к опубликованию статью, если в ней не указана видовая (или хотя бы родовая) принадлежность микроорганизма. Сомневаюсь также, что редколлегия примет статью, в которой просто констатируется факт и не дается его объяснения, причем объяснения не гипотетического, а экспериментально обоснованного".

 Что же получается? Часто к новому в науке приводит отход от общепринятых методических установок. В результате обнаруживаются новые причинные связи, зависимости, эффекты, выявляется возможность стимулировать давно известный процесс, более целенаправленно вести поиск в природе поиск штаммов бактерий с нужными свойствами и даже автоматизировать этот процесс с использованием потенциометрии и компьютерных технологий. Почему бы не использовать на практике эти новые зависимости и возможности, даже при отсутствии на данный момент их рационального объяснения? Почему в моем случае вероятность защиты кандидатской оказалась в обратной зависимости от несомненного вклада в науку и нулевой? Вопросы, увы, без ответов.

 Известно, что придти к новому в науке и предвидеть ход развития в избранном направлении невозможно, не опираясь на опыт прошлого. Вот и мои открытия не возникли на пустом месте. Полки моей библиотечки ломятся от книг. Работая в годы аспирантуры в "Ленинке", реферируя статьи для ВИНИТИ, я получил, вероятно, достаточную теоретическую подготовку. Когда по возвращении в Баку была освоена поступившая аппаратура и "черный ящик" заработал, мы стали получать во множестве кривые дыхания (02 и рН) образцов смешанных культур при воздействии различных факторов внешней  среды химической и физической природы. И здесь будет уместно отметить еще одно немаловажное счастливое обстоятельство- лаборатория была подключена к выполнению совместной с академическими институтами теме №5.1./0.01.320.а/1 "Разработать теоретические основы процесса биохимической очистки сточных вод и рекомендации по их интенсификации", в которой я осуществлял соруководство и участвовал в составлении отчета за 1975г. Это обеспечивало поступление химреактивов в централизованном порядке и продолжение  исследований после сдачи отчетов в инициативном порядке. В конечном итоге это привело к своеобразной спонтанной реакции научных открытий цепного характера, когда получаемые кривые дыхания стали приходить в противоречие с известными литературными данными и послужили ступенькой, а лучше сказать ключом для экспериментального обнаружения новых зависимостей и нетривиальных эффектов.

 Например, различные углы наклона кривых рН при аэрации очищенной воды моделей аэрационных сооружений различно! высоты навели на мысль о существовании своего рода углекислотного барьера процессов биохимического окисления, что послужило предметом первого предполагаемого научного открытия (заявка № 32.01-9101, совместно с к.б.н М.В. Гасановым). Давно было известно решающее значение для роста многих микроорганизмов кислотности среды: ионы Н+ и 0Н- - наиболее подвижные из всех ионов и даже небольшие изменения в их концентрации оказывают сильное влияние, но было абсолютно неизвестно и не упоминалось ни в одном из литературных источников на тот период, что реакция среды  рН, могущая служить и причиной кариеса, может зависеть в биореакторе (а это и ферментер и аэротенк - очистное сооружение) от его геометрии/отношения высоты, глубины к площади/ количества и качества продуваемого воздуха. Однако полученное нами заключение отрицало наличие такого барьера на основании данных и формул, справедливых лишь для тонкого слоя жидкости. А в реальности? А в  реальности получалось совсем иное. Как уровень воды в раковине зависит от объема поступающей воды и отверстия раковины и при определенном соотношении их может стоять на одном месте (в науке такое состояние называют состоянием динамического равновесия или стационарным), так и реакция среды рН в процессах микробиологического окисления нейтральных источников углерода устанавливается на таком значении, при котором скорости выделения С02 микроорганизмами и удаления ее из системы тем или иным способом равны. Не правда ли, красивая и изящная зависимость? Не напоминает ли данная ситуация ту, что имела место в 1854г., когда французский химик Шатен, первым в мире увязавший распространенность заболевания зобом с содержанием йода в воздухе, почве и потребляемой пище, был объявлен Французской академией наук распространителем вредных сведений, а в числе 42 причин, вызывающих это заболевание, недостаток в организме йода - единственно правильное объяснение, в атом перечне отсутствовал. И вот что поразительно. Удивляет, почему никто не предсказал такую возможность на основании теоретических выкладок, исходя из того, насколько различаются по растворимости в воде два важнейших для жизненных процессов газообразных соединений - кислород и двуокись углерода. Я все годы не переставал об этом размышлять и в ночь на 23 октября 2002 года пришла идея эксперимента, который сегодня, спустя 27 лет, докажет обоснованность притязания на научное открытие. Суть эксперимента состоит в следующем: если в интенсивно работающем очистном аэрационном очистном сооружении замерить значение рН у дна его и у поверхности, то второе значение окажется на несколько десятых ниже. Если экспериментально мое предположение подтвердится, то, не рвется связь времен, будет в известной степени повторен изящный опыт Блеза Паскаля (XVII век), которому больше всего в жизни хотелось убедиться в справедливости своей догадки: давление на вершине горы должно быть меньше (у нас - значение рН ниже), чем у подножья. Сам он, с трудом передвигаясь (в нашем случае - отлученность от науки), свой опыт поставить не мог. Необходимые измерения по его поручению сделал родственник, написавший ему черев год, что он был прав.

 Упомянув этот пример в начале второго этюда рукописи "О науке, с искусством, с истоков, или путешествие на волнах памяти к островам творчества и самопознания" (Баку, 1985, 12 экз.), мог ли я подумать, что спустя еще 17 лет к нему вернусь. Узнаю ли я когда-нибудь в России, был ли я прав в своей догадке?

 Пойдем дальше. Когда выяснилось, что я с секундной точностью могу засечь момент прекращения выделения С02, пришла идея определить, как будет воздействовать на образец смешанной микрофлоры, выращенной на фенольном соединении, магнитное поле…магнитной мешалки, во исполнение своего предложения, опубликованного в конце года в рамках заочной конференции "Проблема" журналом "Химия и жизнь" (1976, №12, упомянуто в одном из номеров "Комсомольской правды").

 Днем 8 апреля 1976г. было обнаружено, что процесс выделения С02 в опытном образце замедлился в несколько раз. Оказалось, что магнитное поле здесь было не причем - опытный образец оказался более освещенным, чем контрольный. Воспользовавшись подручным "средством" эксперимента, толстым настольным стеклом в качестве экрана, я пришел к выводу, что на мой образец повлиял солнечный свет в области 330 нм. Так цепочка от С02 привела меня к обнаружению фотоэффекта - 330 весьма специфических свойств: а)-воздействие обратимо и в терновых условиях активность восстанавливается, б)-степень воздействия зависит от соотношения поверхности и объема жидкости (активный ил), в)- о 15 мин. воздействии при последующем хранении в условиях холодильника образцы "помнят" до 2-х месяцев, г)-некоторые образцы, выращенные на ацетоне, могут на область 330 нм не реагировать, что находится в зависимости от источника (почва, ил), взятого для первоначального заражения.

 Далее, решив экспериментально выяснить, чем отличаются по воздействию области спектра 330 и 254 нм, я в качестве источника света использовал потолочный бактерицидный облучатель. Реакция образца смешанной микрофлоры на излучение б области 254 км меня удивила - он как бы исходил пеной. Ну чем не способ получения мыла? - подумал я. Было ясно, что при атом создаются благоприятные условия для мутационных изменений, что и подтвердилось в начале мая 1978г., когда впервые 8а много лет при однократном внесении источника питания в образец выращенный на ацетоне, вместо одной пики потенцио­метры вычертили восемь волнистых колебаний в течение часа. Так цепочка от фотоэфдрвкта-330 привела меня к первой в мире потенциометрической регистрации синхронных автоколебаний кислорода и рН в смешанной культуре, автоколебаний, ранее неизвестных даже для чистых культур. Конечно же, пораженный этими автоколебаниями, как сигналами из иных миров, я делился результатами в письмах, посылаемых ученым-микробиологам. Это было так естественно для былых времен, о чем свидетельствует двухтомник Леона Купера "Физика для всех" (Мир, Москва, 1973) В ответном письме д.б.н. Ю.Н. Карасевича (июль 1978г.) эти данные были признаны интересными, но в других меня упрекали в незнании закономерностей т.н. синхронного роста.

 Однако получаемые мною автоколебания отличались от известных и по частоте (8 час-1 вместо 2-3 сутки-1), и по длительности проявления - 2 месяца (столько длилась передача по наследству, причем, в нестерильных условиях, своеобразной поломки в биохимическом конвейере множеству поколений клеток), и по пусковому механизму автоколебаний - они всегда возникали, как результат длительной аэрации без подачи источника питания.

 В таком же духе можно было прокомментировать и другие достаточно нетривиальные результаты, выпавшие обильным дождем на одного из солдат Армии науки на неизбитой тропе познания, но я ограничусь лишь одним примером, как одна находка подтвердила сделанную ранее.

 Проявляя интерес к тому, как образцы микрофлоры реагируют на присутствие структурных аналогов, я в образец фенольных бактерий внес о-ксилол из расчета 60 мг л-1  - окисление фенолов замедлилось. Когда же было внесено 500 мг л-1  о-ксилола, в условиях достаточной вентиляции, фенольные бактерии надолго потеряли чувствительность к привычному источнику питания (этот опыт наряду с другими отражен в качестве примера в описании к авт. свидетельству №998505). Вот что примечательно. Чем больше был слой фенольного ила, том дольше сохранялось наркотическое воздействие - о-ксилол, а это значит, что процесс окисления фенолов в присутствии его зависит от геометрии биореактора. А поскольку С02 - газ, а ароматические углеводорода почти не растворимы в воде, зависимость процессов удаления С02 и о-ксилола от геометрии биореактора лишний раз свидетельствует, насколько существенно С02 может влиять на динамику рН.

 Сегодня столь высокую результативность научных поисков объясняют способностью человека находить максимум правильных решений в условиях дефицита введенной в сознание информации ("Наука и жизнь", №2, 2001г. статья академика Бехтеревой Н.П, "Мозг человека - сверхвозможности и запреты"). Но происшедшее с данным конкретным научным поиском, если разобраться по существу, увы, выйдет за рамки здравого смысла. Если изобразить процесс графически, то по мере тоге как кривая "моих" научных открытий ползла вверх, кривая моих возможностей заниматься наукой падала вниз, пока все не закончилось своеобразным отлучением от науки, а условием возвращения в нее стала фраза: "на полставки". Итог был печален - со всеми своими открытиями я оказался в химлаборатории Управления Бакканализации, где наукой, ясное дело, и не пахло. Что же получилось? Вероятность сделать в течение одной жизни столько находок порой фундаментального свойства ведь ничтожно мала. Столь же малой была и вероятность, при: той роли, какую сегодня наука играет в нашей жизни, что эти открытия ученый мир не заметит, никто и никак не использует, а сами открытия послужат тормозом?! для защиты кандидатской. И вот двойной парадокс. Государство десятилетиями расходовало огромные средства, средства налогоплательщиков на развитие науки, строительство наукоградов, оборудованных по последнему слову техники, на издание трудов, проведение научных встреч и поездок за рубеж. Ожидалось, что количество перейдет в качество и мир узнает о новых открытиях. Да, открытия были и ошеломительные, но те, пусть и не столь значимые, что были сделаны в лаборатории, для этого малоприспособленной, повторю будто провалились в черную дыру. Практическая реализация новых выявленных возможностей смешанных культур микро­организмов (в какие только инстанции по этому поводу я в свое время ни обращался) могла бы в определенной степени компенсировать затраты на науку, но., без движения с июня 1985г. лежат материалы на эту тему, посланные в адрес VII съезда ВМО АН СССР, в том числе идея автоматизировать, с использованием смешанных культур сам процесс получения нового знания. Я не исключаю того, что развитие этих исследований могло бы вывести Россию на перспективном направлении микробиологии в ряды лидеров.

 Даже если мое объяснение сходства смешанных культур по ряду признаков о чистыми культурами обменом генетической информацией окажется ошибочным, ничто не мешает даже сегодня воспользоваться обнаруженной особенностью для целенаправленного поиска в природе полезных или нужных бактерий с последующим выделением уже методом чистых культур. Какая нелепость, что прорывного характера разработки - в забвении, или, в лучшем случав - на полках. Когда десятилетиями их автор лишен возможности быть выслушанным и защитить хотя бы кандидатскую, не приведет ли это в науке к тому, что слепые станут указывать дорогу зрячим?

 А теперь вкратце о том, что скрывается под термином "заваруха".

 Не выходит статья в сборнике 1 Всесоюзного симпозиуму по фото биологии, несмотря на то, что фотоэффект-330 вызвал интерес у его организаторов- по их просьбе я связывался с руководством филиала на предмет возможного приезда ученых в Баку для знакомства с солнечными кривыми на месте. Никогда далее об этом никто не вспомнит. Направленные на имя Президента АН СССР академика А.П.Александрова - тезисы конференции с докладом о стимулировании окисления фенольных соединений в феврале 1978 были возвращены юридическим отделом ВАКа СССР. Тезисы следующей конференции с докладом о двух типах реагирования фенольных бактерий на избыток субстрата вообще не выйдут из-за отсутствия бумаги. Не выйдет и статья о действии света на микроор­ганизмы в трудах филиала- статьи всем вернут, а когда вновь соберут, автору об этом не сообщат. Судьба 3-х экземпляров статьи, посланных автором в ВАК СССР, неизвестна. Вот почему в письме в редакцию газеты "Советская культура" (номер от 8 августа 1987г.) я признался - "опасаюсь, что мои данные никто не заметит, опыты не повторит, только чтобы не признать, что они являются в какой-то степени достижением".

 Проходили годы и годы, прежде чем с целью уберечь открытия от бездны забвения затеял я в 1996г. авторский сериал "Письмо века на склоне тысячелетия" с описанием "Древнегреческой АМФОРЫ Открытий" (ДАО)с фамильной ручкой. На 30 писем с общим объёмом более 1000 стр.- две отписки из нескольких строк. Вот откуда ощущение параллельного мира и вот эти строчки в надежде быть услышанным:

 Поникли одуванчики открытий.
 Мир о которых так и не узнал.
 В России плохо тем, в ком много прыти.
 Тем хорошо, чей мал потенциал.

 Здесь закричи - не будешь ты услышан,
 Заплачь - ты состраданья не найдешь,
 Здесь только в песнях выше все и выше,
 А в жизни все надеешься и ждешь.

 Когда мы не забудем на мгновенье,
 Что только труд – основа всех основ.
 С трудом талант приходит, вдохновенье
 И жизнь становиться прекрасней снов.

  Вязьма (14.04.02)   (30.10.02)

По подсказке- Неизвестник Как это было с Амфорой-три 20.02.2015 06:25 не определен

Из "Пушкинианы" Нади Рушевой.
old.lgz.ru
354;285