Антология встреча пятая

ФРАНСУА ВИЙОН, ДЕ МАШО, ЭСТАШ ДЕШАН И ДРУГИЕ


Франция, позднее Возрождение. Гийом де Машо, 1300-1377 г.г. - так вот откуда, быть может, берет начало ручеек под названием куртуазный маньеризм. В Италии Джованни Бокаччо со своим "Декамероном", 1313-1375 г.г., а во Франции де Машо и компания? Чуть ниже вернемся к нему и Ко. Эсташ Дешан, опять Франция, 1346-1406 г.г. На Руси еще не пало татаро-могольское иго. Калиту сменяет Иван II Иванович Красный, продолжается объединение разрозненных феодальных княжеств. Но и во Франции жизнь - не малина. Идет столетняя война с Англией,  оскудение провинций, разруха, голод.  Страна наводнена вооруженными шайками. Парадоксально, но поэзия  все мощнее тянет к солнцу упрямый свой  стебель. У Дешана острый язык, вальяжность удачливого царедворца,  эпикурейское и  одновременно эзоповское отношение к жизни.

"Кто на кота звонок оденет" это его реплика станет пословицей, перешагнувшей  границы страны.



 ЭСТАШ  ДЕШАН
     ( Франция  ХV в.)
            перевод А Парина

        * * *

Я слышал, что промеж мышей
Собрался некогда собор
Против кошачьей братьи всей.
Кричали мыши: "С этих пор
Пусть кончится навек разор,
Пусть этот день всю жизнь изменит!"
Но кто-то пропищал сквозь хор:
"Кто на кота звонок наденет?"

Все разошлись без долгих прей,
Котам измыслив приговор.
Но тут явилась мышь с полей
И молвит: "Чем окончен спор?"
А ей в ответ: "Котам позор!
Всяк нашу хитрость вмиг оценит:
Звонок на шею - слышен вор".
"Кто на кота звонок наденет?"

Тут крыса, что была умней,
Сказала: "В том-то и затор.
Кто днесь грядёт на подвиг сей?"
Потупили все мыши взор
И спрятались в глубинах нор.
Куда свой страх трусливец денет?
От слова к делу путь не скор.
Кто на кота звонок наденет?

Принц, слышим мы слова средь ссор,
Что лишь людское море пенят.
Как крыса, я скажу, сеньор:
Кто на кота звонок наденет?

Я бы тоже хотел спросить у нашей системной и бессистемной оппозиции
"Кто на кота звонок наденет?

Но вот другое стихотворение - пример самоиронии и солнечного оптимизма, несмотря
на все тяготы жизни в полуразрушенной столетней войной Франции:


             * * *
Прощай, любовь, прощайте, молодухи,
Прощай, купален, рынков, бань возня,
Прощайте пурпуэны, перья в ухе,
Прощай, гладчайшая, как стол, броня,
Прощайте, игры ночи, игры дня.
Прощайте, пляски и весельчаки,
Прощайте, птички, влекшие меня,
Прощай, Париж, прощайте, пирожки.

Прощайте, шляпы, бантики на брюхе,
Прощай, вино и сладкая стряпня,
Прощайте, гуси, рыбины, краюхи,
Прощайте, церкви, где, угомоня
Свой пыл, святые смотрят из огня.
Прощайте, дам веселые кружки!
Я отправляюсь в Лангедок, стеня.             
Прощай, Париж, прощайте, пирожки.

Прощай, лежу на терньях средь разрухи -
Весь дом разграблен, словно шла резня;
Любовь теряю, как не быть не в духе,
И предо мной раскрыта западня.
Я весь в грязи, оборван, без ремня,
Ведь вся страна разорвана в клочки.
Но вымолвлю, спокойствие храня:
Прощай, Париж, прощайте, пирожки.



        ГИЙОМ де МАШО
        ( Франция Х1V.в.)
                перевод А. Парина    

            * * *

Коли Колетта взялась за Колена,
Силы Колена попали в силок.

Коли Колетта взялась за Колена,
Пленный Колен не спасется от плена:

Бедный Колен вот уж встал на колена,
Спутал силок, разуменья и слог.
Коли Колетта взялась за Колена,
Силы Колена попали в силок.


            *  *  *
Душа моя, богиня, свет небесный,
Ну чтоб, со мной беседуя сам-друг,
Не говорить вам ласково: "Мой  друг!"?

Меж "мой" и "друг" отсутствует "любезный",
Душа моя, богиня, свет небесный.

Такую мелочь подарить уместно.
Усладу в сих словах мой ловит слух,
Хоть и не назван я любимым вслух.

Душа моя, богиня, свет небесный,
Ну чтоб, со мной беседуя сам-друг,
Не говорить вам ласково: "Мой друг!"?


         *  *  *
Недели две я состоял дружком
При даме, обходительной и дельной,
Все фокусы проделывать тишком
Ей было нипочем в борьбе постельной.
Хот срок в трудах продлился двухнедельный,
Она своих прыжков не уняла.
Прочь изгнан уд, истертый, как метла!

Его как будто терли наждаком,
Царапали с жестокостью предельной.
А как мы жрать и пить могли - о том
Пришлось бы мне рассказывать отдельно.
Но все ж немощен наш сосуд скудельный -
От прыти дама чуть не умерла.
Прочь изгнан уд, истертый, как метла!

Навыворот мы бились, кувырком
Катались, как на деке корабельной;
Как куры потрошенные, ничком,
Устав, лежали. Плакать мне бесцельно:
Коль дама друга выбрала прицельно,
Она его ужо сожжёт до тла.
Прочь изгнан уд, истертый, как метла!

Вот это да. Ай да де Машо. Куда там "Декамерону"

В 1430 г. на костре инквизиции гибнет Жанна д'`Арк, годом позже  в 1431 г. появляется на свет самый неистовый и самый солнечный поэт Франции Франсуа Вийон  (транскрипция старофранцузского допускет еще два написания имени:Вальон и Виллон  -  это последнее он использует в своих стихах в качестве апокрифа). Происхождение - простолюдин. Франсуа Вийон - дьявол, шут, питомец Сорбонны - "вечный школяр", вор и разбойник, висельник. Не раз от петли за солнечный дар поэта его выручали и Карл Орлеанский и сам король. Впрочем, в те времена и бароны "шалили" на дорогах.
Пушкин говорил о французской поэзии, что она началась в прихожей и не ушла дальше гостиной. Если он и был прав в отношении французской поэзии, то лишь поэзии времен Бомарше и  Фрагонара.  Но великая французская поэзия изначально питалась духом Возрождения, духом борьбы с тупым   радикализмом церкви, безжалостно искоренявшей  свободомыслие  в науке, да и в самом зарождающемся гражданском обществе. Своих адептов поэзия находила в самой гуще жизни. Именно поэзия была тем общественным барометром, который показывал, насколько человеческая мысль поднялась над мраком средневековья, дикости и суеверий. Школяры, уличные бродяги, проститутки, завсегдатаи  борделей, разбойничьих притонов и кабаков славного города Парижа, их пряная речь, их повадки и образ жизни, самый натуральный, выражаясь современным языком, андеграунд - вот та опара, на которой поднялась поэзия Вийона. Но демократизм Возрождения проявлялся и в том, что поэты, подобные Вийону, были желанны не только в трущобах Парижа, но и в покоях могущенственного герцога. Герцог Орлеанский, доживший до преклон
ного возраста, всего на два-три года пережил Вийона, о дате смерти которого и о том, где и как он сложил свою буйную голову, история умалчивает. Карл Орлеанский сам был известным в Париже поэтом и, мало того, у себя во дворце устраивал поэтические ристалища. Благодаря одному из таких ристалищ, появилось на свет "Большое завещание" Вийона. Вийон представляется мне веселой надвратной церковью монастыря, отвоеванного молодыми поэтами Возрождения  у схоластов и клерикалов средневековья. На проходящего подаркой этой церкви обрушивается такой немыслимый поток острот, скабрезностей, бесшабашного сквернословия, галантных эскапад, издевок над самой смертью и над самим собой, что слушающий все это, как ошпарен ный влетает во двор монастыря, навеки влюбленный в жизнь и в галльский лучезар-
ный гений.
И это все происходило в те времена, когда Русь еще томилась под гнетом татаро-монгольского ига. Спустя почти 20 лет после смерти "неистового Виллона" произо шло "стояние на Угре" (1480г.), которое формально считается концом ига на Руси.

Самое парадоксальное состоит в том, что спустя 555 лет (вдумайтесь в эту цифру, если с конца татаро-монгольского ига прошло "всего" 540 лет, а нам кажется - вечность) Франсуа Вийон воспринимается как наш современник. Таков был интеллекту
альный потенциал европейского Возрождения. А впереди у Европы и России еще были века мракобесия, дикости, жестокости, докатившиеся до ХХ в. в виде двух Мировых
войн.
Когда я в "Толстухе Марго" читаю

"...Нет чести в бесчестьи - её не сыскать
В борделе, где стол наш и дом",

то вижу не Францию ХV в., а Россию конца ХХ в. и начала XXI в. Спасибо тебе,
неистовый Виллон, за напоминание, но как говорят у нас в России - не в коня корм... А жаль!.. Чертовски жаль... Были и у нас Ваганты, интеллигенцию разбудили, да вот в России спрос на доллары, а не на интеллигенцию... Подождем?..



   ФРАНСУА  ВИЙОН
              переводы
              Ф. Мендельсона

 
  Баллада о парижанках

Идет молва на всех углах
О языке венецианок,
Искусных и болтливых свах,
О говорливости миланок,
О красноречии пизанок
И бойких Рима дочерей...
Но что вся слава итальянок,
Язык Парижа всех острей.

Не умолкает и в церквах
Трескучий говорок испанок,
Есть неуёмные в речах
Среди венгерок и гречанок,
Но далеко им, ей-же-ей,
До наших маленьких служанок,
Язык Парижа всех острей.

Бретонки повергают в страх,
Гасконки хуже тулузанок,
И не найти во всех краях
Косноязычней англичанок,
Что ж говорить мне про датчанок, -
Всех не вместишь в балладе сей! -
Про египтянок и турчанок?               
Язык Парижа всех острей.

Какая лёгкость и стремительность текста! И это он так писал более пятисот  лет назад!
Но вот кое-что покруче:


        Баллада о  том как варить
         языки клеветников
             (фрагмент)

В горячем соусе с приправой мышьяка,
В свинце кипящем, - чтоб наверняка! -
В кровях нечистых ведьмы похотливой,
С обмывками вонючих ног потливых.
В слюне ехидны, в смертоносных ядах,
В помёте птиц, в гнилой воде из кадок,
В янтарной желчи бешеных волков,
Над серным пламенем клокочущего ада
Да сварят языки клеветников...

Ну вот и моя любимая "Толстуха Марго"


 Баллада о толстухе Марго

Толстуху люблю, ей служу от души,
Хоть вовсе не глуп и собой не урод.
Пойди-ка, такую найди за гроши!
И грудь и живот хоть кого завлечёт -
Недаром к нам валит гулящий народ,
И мчусь я с кувшином - вина подзанять,
И хлеба и сыра спешу им подать,
А сам в уголке напиваюсь потом...
Марго вам по нраву? Мы ждем вас опять
В борделе, где стол наш и дом.
Но наши дела не всегда хороши:
Коль денег от гостя Марго не берёт,
Не смотрят глаза и воротит с души!
Снимаю рубаху с неё за расход,
Клянусь, что и юбку пущу в оборот...
Да разве антихриста этим унять?
Костит меня в бога и в господа мать,
Вопит! Но тогда ей пишу кулаком
Расписку под носом, чтоб не забывать:
В борделе и стол наш и дом.

А после - в постель! Копошимся, как вши,
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Расплющен, молчу и не в силах кричать
В борделе, где стол наш и дом.

Вой, ветер, лей дождь - мне на всё наплевать.
Истоплена печь и согрета кровать,
Любовник возлюбленной даже подстать,
Лисице жить с лисом, а кошке с котом
Отребью - отрепья, - о чем же вздыхать?
Нет чести  в бесчестьи - её не сыскать
В борделе, где стол наш и дом.

И обратите внимание на апокриф слева - ВИЛЛОН

Если кто-то думает, что это стихи о борделе, то пусть прикинет о каком борделе
идёт речь. Когда я читаю Вийона, я всё время вспоминаю строку из Бориса Пастернака, помните? "...И тут кончается искусство и дышат почва и судьба"
Но нужно отдать должное переводчику. Как важно совпадение темпераментов перевод
чика и автора. Мендельсон просто бог перевода. Я пытался читать Вийона у других
переводчиков. Впечатление такое, что вместо крепкой чачи вам подсунули сахарную
водичку.



                Присмотримся друг к другу

Должен признаться, что, просматривая компьютерный макет антологии, я стал делать некоторые "открытия". Ну, то что школяры времен Возрождения и лицеис ты "пушкинского набора" бражничали, поносили мудрецов всех времен, а заодно и своих наставников - факт хорошо известный, даром, что по стреле времени их разделяло не менее чем 400 лет. Но вот оказывается, что некогда юная Юнна Мориц и лорд Байрон всерьез обсуждают лучший способ применения человеческого черепа, а то, что между ними по этой самой стреле времени лет 150, никак не меньше, значения не имеет. А вот совсем уже не юная  Лариса Васильева и  поэт  Абрам  Эфрос обсуждают физиологические эффекты и эстетические тонкости эротического действа. А почему бы и нет? Если уже издан Иван Барков. Если верить Андрею Битову, то именно Пушкин утверждал, что первым признаком наступления демократии в России явится публикация всех трудов Баркова. Так это и есть демократия?.. То-то как я погляжу на нашу наступившую... так и не знаю в какую сторону бежать!Впрочем,томик Баркова в яркой суперобложке и с очаровательным название "Девичья игрушка" стоит у меня на полке, голубчик. Ух и забористый... Но в антологию из этой самой "игрушки" я ничего не взял. Каюсь, но дальше этики де Машо, Эфроса и Франсуа Вийона я, трус несчастный, не пошел. 
Вдруг в антологии объявились сразу две Марты, если верить Леониду Губанову и Анатолию Жигулину, обе хороши,даром что одна из Нижнего, а другая с сибирского лесоповала, сердешная... Из написанного выше, дорогой читатель, вы уже сами догадались:  я почти ничего не пишу о поэтах, о которых и так имеется
обширная литература от полувыдуманных биографий из серии "Жизнь замечательных людей" до глубоких исследований. Но о тех, кто дорог и близок мне как поэт или интересен как частное лицо, я еще кое что расскажу.
Меня удивил и обрадовал Иван Алексеевич Бунин стихотворением "Каменная баба". Там есть очень близкая мне ключевая мысль:

"...О дикое исчадье древней тьмы!
Не ты ль когда-то было громовержцем?
Не бог, не бог нас создал. Это мы
Богов творили рабским сердцем..."


А вот еще одна встреча. На этот раз благодря Иосифу Руховичу встретились два Бунина - великий руский писатель со своим однофамильцем, но встреча, прямо скажем, невеселая: "Похороны Бунина" - так называется стихотворение.



ИОСИФ  РУХОВИЧ

        Похороны Бунина

Умер сосед по фамилии Бунин.
Умер, прикончив бутылку вина.
Простите, Иван Алексеевич Бунин, -
Фамилия ваша распространена.
Помню, гордились Вы происхожденьем,
От первого род свой считали лица.
Однофамилец Ваш жил в запустеньи
И даже не помнил родного отца.
Жил он, Иван Алексеевич, тёмно.
Книг не читал и не ведал о Вас.
Раза два в месяц он пил неуёмно,
Выпивши, песни орать был горазд.
Что-то бы надо и доброе вспомнить -
Гроб поднимается на грузовик...
Бунин без племени, Бунин содомник -
В памяти пьяный отчаянный крик.
Жил он без Бога, без слова, без цели,
Жил в силу факта, что мать родила,
Его окаянные дни протускнели
В гнезде, им самим разорённым до тла.
Толстая дочка, да несколько бабок -
Все, кто пришли об усопшем вздохнуть.
В кузове крышка поставлена набок, -
Бунин в последний отправился путь.

Иван Алексеевич, мне Вас тревожить
Право не сходство фамилий даёт,
Просто, как в ваших рассказах похоже,
Гибнет Россия и Русский народ.
Кажеться с бунинским сухоньким телом,
Битой дорогой, в грязи и пыли,
В красном гробу, в одеянии белом
На кладбище что-то от Вас повезли.

Великолепно стихотворение Бунина "Слепой". Какое в этом небольшом стихотворении интеллигента-дворянина знание народных типов из самых обездоленных деревенских низов, какое знание характеров! И до чего мастерски написано, - музыкальная миниатюра на два голоса.

      
        ИВАН БУНИН

          Слепой

Вот он идет проселочной дорогой,
Без шапки, рослый, думающий, строгий,
С мешками, с палкой, в рваном армячишке,
Держась рукой за плечико мальчишки.

И звонким альтом, жалобным и страстным,
Поёт, кричит мальчишка, - о прекрасном.
Об Алексее, божьем человеке,
Под недовольный, мрачный бас калеки.

"Вы пожалейте, - плачет альт, - бездомных!
Вы наградите, люди, сирых, тёмных!"
И бас грозит: "В аду, в огне сгорите!
На пропитанье наше сотворите!"

И угрожая, властным, мерным шагом
Идёт к избушке ветхой над оврагом,
Над скудной балкой вдоль иссохшей речки,
А там одна старуха на крылечке.

И крестится старуха и дрожащей
Рукою ищет грошик завалящий,
И жалко плачет, сморщивая брови,
Об окаянной грешнице Прасковье.


       Каменная Баба

От зноя травы сухи и мертвы.
Степь - без границ,
       но даль синеет слабо.
Вот остов лошадиной головы.
Вот снова - Каменная Баба.

Как сонны эти плоские черты!
Как первобытно-грубо это тело!
Но я стою, боюсь тебя... А ты
Мне улыбаешься несмело.

О дикое исчадье древней тьмы!
Не ты ль когда-то было громовержцем?
- Не бог, не бог нас создал. Это мы
Богов творили рабским сердцем.


           Слово

Молчат гробницы, мумии и кости, -
     Лишь слову жизнь дана:
Из древней тьмы, на мировом погосте,
     Звучат лишь Письмена.

И нет у нас иного достоянья!
     Умейте же беречь
Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья,
     Наш дар бессмертный - речь.               



        До встречи в шестой беседе на полосе 351-400