Шляпка с Вуалью

 
     Она подолгу лежала на спине, укрывшись одеялом до самых глаз. Хотелось укрыться с головой, но она знала, что скоро одеяло превратится в тяжёлую каменную плиту — такие плиты бывают на могилах.
     Превращение всегда происходило, когда отец открывал дверь их квартиры. Oни кричали — громко, надрывно, неразборчиво. Было страшно: плита давила на сердце, на лёгкие — трудно было дышать. Потом, она знала, прибежит мать, заплаканная, испуганная, и шёпотом, похожим на рыдания, выдохнет: "Останови его... Отец уходит..."
     Она молча вылезала из-под могильной плиты, опускала ноги на холодный пол и плелась в коридор. Отец улыбался виноватой улыбкой, а в глазах его — голубых, навыкате (она думала, такие — у всех алкоголиков) — ещё пылал неостывший гнев, бессмысленный и почти неосознанный.

     Когда мать умерла, отец совершенно утратил интерес к жизни, будто ежедневные ссоры с женой были единственным его счастьем. Коктейль, неизменными составяющими которого были тоска по супруге и водка, он принимал как снотворное.
     Однажды, когда она пришла из школы домой, чужие люди, открывшие дверь, сказали, что отца больше нет, и квартиры тоже нет: она давно уже принадлежит кому-то другому.
     Пришлось устроиться официанткой в одном из небольших уютных кафе в центре города и снять угол в получасе ходьбы от места работы.
    
     Он был одним из случайных посетителей — красивый, разговорчивый, чужой. Из кафе ушли вместе. Его голос, гладкие волосы, запах его духов? одеколона? туалетной воды? —  она не знала, чем пользуются такие мужчины — его глаза — чистые омуты, лучше не смотреть — всё было из чужой, нереальной жизни. Наутро он позволил ей напоить себя кофе. Молча выкурил сигарету. Вместе со струйкой дыма выдохнул "пока". Она не посмела ответить.
     Вечером того же дня у барной стойки кто-то оставил красивую картонную коробку, перевязанную широкой голубой лентой. "Тебе", — сказал бармен. Она развязала ленту: шляпка — шляпка с вуалью — его запах, запах чужой элегантной жизни.
    
     Над ней посмеивались: в любую погоду она носила свою маленькую смешную шляпку с вуалью, со временем выгоревшую и утратившую прежнюю изящную форму. Но она знала, что пока эта шляпка красуется на её голове, ещё есть надежда. Надежда на что? Просто, какая-то надежда: та, что, как кошка трётся о твои ноги, мурлычет и, ничего не обещая, убеждает тебя, что "всё будет хорошо".  Несколько раз она, всё-таки, пыталась выбросить шляпку в реку, с моста, где ходят толпы любопытных туристов, но понимала, что вынуждена будет броситься в холодную воду вслед за своей потускневшей мечтой, на глазах у любопытствующих иностранцев. Было неловко за такие мысли перед собой, перед туристами и ещё перед кем-то.
     В тот день неприятно моросило. На мосту было почти безлюдно. Холодный ветер вырывал воздушный шарик из рук празднично разодетого малыша.
— Мама, там кораблик! Там, в речке. Смотри, он сейчас утонет! Это ко-ра-бли-ко-крушение? Да?
— Где? Нет, милый, это не кораблик — шляпка. Шляпка с вуалью. Держи свой шарик крепче...


http://fablit.blogspot.com/p/blog-page_43.html