малая элегия домофона

                и когда я наполнился морем –
                мором стала мне мера моя.
                о.м.



ошибка всё время утерянных без извинений
гостей позабытых алло в домофонные кнопки
брелочных ноктюрнов ключи переборок волнений
кадык тополей запрокинувших колкие стопки.
он так и приник ожидая коготам в такие ненастья
разверстым зрачком в запотевшую оптику двери
усмешкой над – я произнес фолиантом - неведомой масти
задворки каких океанов – спросил я и верь и

раздался молчаньем как тенор в натуге напиток
любовный по-вашему в диагональ доскональ перекрестье
штриховки обратно в кисть дюрера чайное сито
в бедлам тополиных молок женихаться невестить.
ведёт себя так по-китовьи обыденно-тесно
пустынней чем пригород снов и его окоёмы
медлительнее северов шестистопней главкома
все тайны от главного будто бы переизвестив
и всех косяков и отсеков дверные проёмы.
как будто бы главным авгурам заведомо воздан
на соли изломе замешана злая причина
как будто бы извлечен и – но не опознан
и море как будто не кровь – детонатор пучины.

…я где-то из трёх неопознанных братской консервы
с последней ни для матерей ни… последней запиской
со списком всех тех поминанья резерва
всех тех кораблей – поимённо по самую риску.
я кто-то за трёх растворившихся без вести в бездне
как будто бы жив кислород на нуле венозен кильватер
от северодвинска в мурманск от дочери к бате
по нервам о грунт резиной винтами надрезом.

распахнутый баренцев тельник вода на засовы
я к вам возвращаюсь китом убиенный оптичен
вовне удаляясь и памятью гекзаметричен
и ста восемнадцати стопки крытоголовы.






(12 августа 2013)