Ромео и Джульетта

(продолжение)

 - Затем она, раз в сотый,повторила
О выгодных замужествах, что мама
Готовила ей, чуть не с дня рожденья,
О всех сеньорах, знатных и богатых,
Что насмерть бились за один лишь взгляд
Наследницы великих Капулетти,
Любовь которых, о, зачем, Мадонна?!-
Она отринула, приняв мою...

 Ромео с кряхтеньем потягивается.
Настораживается.
 - Чу!
 Прислушивается к звону сковородок на кухне, шипению оливкового масла и дробному стуку ножа по разделочной доске, но, прежде всего, к невнятному, но мелодичному женскому бормотанию.

 - Слышу скрип дубовых половиц...
Идёт она, дражайшая сильфида,
В которой весу чуть не семь пудов.
Из кухонного чада поднимаясь,
Она несёт размеренно и гордо
Тройной свой неподъёмный подбородок,
Его укутав в шарф веницианский,
Что моль преобразила в кружева.

 Ромео с такой силой хлопает себя ладонью по лбу, что по лестничной площадке пролетает громкое эхо.

 -И это та, которой посвящал я
Свои проникновенные сонеты
И на балкон к которой тёмной ночью,
Презрев опасность, по решетке тонкой,
Увитой перезревшим виноградом,
Лез, чтоб слова любви произнести?

 Снова прислушивается к голосу на кухне.

 - Она зовёт меня?

 Долго копается в левом кармане, выуживает из него костяной слуховой рожок, привычно ввинчивая его в ухо.

 - Рожок приставлю
Я к уху, чтобы поверней услышать...

 И выпевает голосом, не менее елейным, чем голос анафемствованного священника.

 - Да, моя радость! Да, моя услада!
К тебе спешит твой преданный Ромео,
Влача ступни, что скрючила подагра...
Спешит, как встарь, прелестница моя!

 Бормочет в сторону.

 - Как славно всё же, что глаза мои
Затянуты белесой катарактой
И не смогу увидеть я её
Усы, что, как у бравого сержанта
Топорщатся, бросая в жар и в холод
Всех, кто встречает ласточку мою.

 Продолжает сладостно выпевать, ловко прихватывая правой рукой ночной горшок.

 - Лечу к тебе, о ласковая донна!
Ищу перила левою рукою...

 Ромео вздыхает.

Дай, боже, мне, на лестнице крутой
Споткнувшись, не разлить  ночную вазу,
Увенчанную гербом Капулетти
И, встретив мою добрую голубку,
Не оросить замасленный чепец,
Что прикрывает череп облысевший...
Проклятый поп! Анафема тебе!

 Внезапно Ромео замирает, не дойдя до кухонных дверей нескольких ступенек.
Глаза его остро блестят из под седых неопрятных прядей.

 - И, всё-ж, Мадонна, я её люблю!
Люблю, хотя скрываю часто это,
Со всем, доселе не угасшим пылом,
Ту, что в судьбе Монтекки просияла,
Как будто бы жемчужная серьга
У мавра в ухе...

 Ромео тепло улыбается

  - Накрутил Шекспир...
Но прав в одном - белиссима Джульетта!

( продолжение следует)