Но ты, как всегда, ничего не заметишь

Дождями заплакали тучи.
Закончились сигареты.
Какой же он невезучий,
в преддверии конца света
идти в направлении места
за очередной дозой надежды,
имя которой Marlboro Reds,
слёзы небес посредством одежды
собрав воедино,
взирая брезгливо
на чёрные шины машин, проезжающих мимо,
на лица людей, сидящих в салонах,
прохожих, несущих зонты свои словно короны,
на тело замёрзшее пса под кроной куста у дороги,
на влажные пальцы, промокшие ноги.

Достигнувши цели,
в кармане с надеждой,
согревшись у двери,
шагнёт в направлении прежнем,
но только обратном, - в руках сигареты,
огонь под рукою,
дразнящийся ветер,
не рядом с тобою.
Простывший, замёрзший,
промокший до нитки,
с нелепой причёской,
на сердце с улыбкой
он мокнет, чтоб сохнуть в надежде на встречу,
но ты, как всегда, ничего не заметишь.

Добравшись до места,
где пёсик-бродяга
под кроною тесной
спасался от влаги,
его обнаружит
в безжизненном теле
как прежде ненужным.
Упав на колени,
он спросит у пса: “За что же ты умер? Ты был так прекрасен!”,
на что пёс ответит: “Да так, совершенно напрасно”.
Не в силах молчать, он молвит: “А всё же?”,
а пёсик в ответ: “Искал себе дом. Попал под колёса”.
Печально, а впрочем, бывает и хуже,
ведь он, хоть и жив, но всё также не нужен
ни ей, ни себе. Дождями контужен,
живёт себе тихо в надежде на встречу,
но ты, как всегда, ничего не заметишь.