Две недели с папой

Кассы. Самолёты. Пересадки…   
Кустанай-Ростов – лечу назад.    
Минули недели, словно в лихорадке. 
В мыслях – пустота, в душе – разлад.

Рёв натужный по салону кружит.
Тяжкой болью распирает грудь.      
В турбулентной зоне холодеют души,
Плед – соседке, мне б коньяк – уснуть.

Бьёт озноб, я не могу согреться, 
Бормочу, что помню из молитв. 
Я в краю полынном оставляю сердце – 
Год, осиротевшее,  болит. 
 
Я вернусь к отцу в июле зрелом, 
Уберу пожухлые цветки, 
Напою деревья, кустик чистотела   
Из его пиалы;  сяду между делом   
Рассказать о буднях городских.   
 
Он простит, что я бываю редко,   
Что живу за тридевять земель.   
Ускоряет поступь жизни вагонетка, 
Больше половины пройдено – разметка,         
Где-то близко вечности  тоннель. 

И теперь я снова улетаю   
От могилы папы далеко.
А в степи обжитой новый день светает, 
На плиту гранита пала тень седая 
От печали сердца моего.