Нет никакого права

Ты не смотришься в зеркало – будто падаешь в него с размаху, разом,
Привыкая к холодной воде отражения меньше пары секунд, на долгом дрожащем выдохе.
Чтобы лёгкие случайно не лопнули от кислородных спазмов
Негодования . И не заныли от резких движений все ушибы и вывихи.
Он – как цепь корабельная, сзади руками белыми шею обвил двуликим дерзким Иудою.
А глаза чище сапфира, прозрачней льда… что ж ты наделала…
Он по тебе – как коробком по спичке. Шепчешь: «Больше не буду я».
А что не будешь? Любить? Жалеть, ждать или ото льда загораться?
Вдруг осознаешь, что чувство меры – с чувством вины братается?
Острее клинка колоть и сильной, твёрдой ему казаться?
Теперь это так называется?... Отвечай! Теперь это
Так называется?
Вакуум тёмной комнаты – сзади картиной смазанной.
Пальцы гладят стекло, пытаясь коснуться ресниц кипящих...
Ты не смотришься в зеркало – ты собираешь паззл
Из томных длинных гласных и коротких шипящих
Его
Святого и никчёмного имени.
Пойди на чёрном рынке его глаза на другие выменяй.
Губы его поменяй на что-нибудь менее сладкое и приторное.
Сердце своё обратно попробуй
выторговать.
Скована им, одета в его голос, поставленный, правильный,
Как на поверхность рояля хрупкий фужер из Швеции.
Ты ведь ползёшь к нему, как ползёт, извиваясь, раненный,
Зубы сжимая, двумя руками держась за нервное сердце.
Мальчик мой, ты бездарен. Бездарен – печально-истово.
Так, как никто. И в этом талант твой – от всех до скрипа утаянный.
Мальчик мой, столько музыки – против неё не выстоять.
Я шагаю сквозь зеркало. В руки твои ментальные.
В губы твои с ментолом впиваться иду, называя тебя по имени.
Это не ты виновен – виновно сучье моё вдохновение.
Мальчик мой, ты гениален. Но ты пойми… пойми меня.
Я ненавижу ангелов. Я ненавижу гениев.
Я – как поэт глаголами крою белое и невинное.
Я ничего не смыслю в любви – я со словами венчана.
И во мне закипает новая доля рычащая, жгучая, львиная –
Имя ей – Женщина.
Женщина – не поэт и не лирик. Она – среднее арифметическое
Между, если угодно, Фениксом и Василиском.
Мальчик мой, я могла бы любить тебя теоретически,
Но увы, ты слишком, слишком дурманящее близко.
Кто-то любит губы, а кто-то слова, ими произносимые.
Кто-то целится в душу, а кто-то в безымянный на правой.
Мальчик мой. Я всё тебе прощаю. Но невыносимым
Быть для меня
У тебя нет
Никакого
Права.