Лоу Гановер из Дубровки

    Жаркое лето 2013 в Миргороде. Я снял комнату в летнем домике вблизи курорта минеральных вод. В этом же домике поселилась Марина, врач-кардиолог, знакомая мне ещё по киевскому английскому клубу. Каждое утро мы с Мариной играли в теннис, которым она увлекалась с детства. Поначалу игра у неё не клеилась, но уже на третий день Марина вернула былую форму и стала достойным партнёром. Мы приходили на корт в 6-30 утра, когда весь курорт ещё спал, дабы избежать встречи с теннисным инструктором. Дело в том, что одновременно с Мариной я совершенно бесплатно посвящал трёх юных дев в тонкости этой прекрасной игры, предоставляя им свои ракетки и мячи, а инструктор, не имевший лицензии, брал за ту же работу непомерную плату. Отсюда и предвзятое отношение ко мне со стороны обслуживающего персонала курорта. Дело дошло до того, что мне запретили брать воду в бювете. Однако, я проигнорировал все запреты и поступал, как считал нужным, в результате чего превратился в персону нон грата. Впрочем, меня это мало трогало, ведь я уже имел немалый опыт борьбы с вымогателями при организации бесплатных поездок из Ганновера в Париж. После одной из таких поездок, когда я опубликовал в интернете "Наш ответ возлинским", эти самые возлинские нашли меня через два месяца в Миргороде и предъявили ультиматум, выложив собранный в Киеве компромат. Это надо было дойти до такой низости! Впрочем, к таким людям понятия чести и благородства не применимы. Тут скорее надо действовать методами лейтенанта Альдо Рейна из "Бесславных ублюдков".
    Однажды я предложил Марине посетить конезавод В Дубровке, что в 10 км от Миргорода, и предложение было принято. Замечу, что любовь к лошадям я впитал почти с молоком матери. В то время у мамы, работавшей сельским врачом, была лошадь, на которой она навещала больных. Помню, как во время сельского праздника мама одолжила лошадь нашему соседу и как я переживал, когда тот во время скачек нещадно хлестал её. Так или иначе, но я уже с детства знал лошадиный язык. И это знание однажды сыграло со мной злую шутку. Как-то я ехал на велосипеде мимо центрального стадиона в Ганновере. Там в тот день проходил важный футбольный матч, а такие матчи всегда охраняются конной полицией. Машинально я поздоровался с конём, на котором сидела женщина-полицейский. Красавец конь в ответ заржал. Что тут началось! "Откуда вы знаете моего коня?"-сразу спросила женщина,- "Да я его первый раз вижу!"- "Но вы с ним поздоровались и он ответил. Значит вы его знали раньше". И поскольку в Германии не рекомендуется заводить знакомство с полицейскими конями, пришлось идти в участок и писать объяснение. Разбирались минут двадцать, пока не пришёл комиссар и не прекратил эту комедию.
    Дубровский конезавод был основан ещё в 19 веке великим князем Дмитрием и в своё время являлся кузницей боевых скакунов для Красной армии. Мне доводилось и раньше бывать в Дубровке и мои впечатления были описаны в песне "Бронзовая кобылица". Некогда один из главных конезаводов страны представлял теперь жалкое зрелище. Убогие конюшни, кучи сухого сена вместо сочной зелёной травы, росшей вокруг в изобилии, худые лошади с выпирающими рёбрами и грустный молодой конюх, не оставлявший своих питомцев несмотря на низкую зарплату. Конюх рассказал нам, что во время войны немцы угнали всех лошадей в Германию, а лучшую кобылу пытались использовать для разведения породистых скакунов. Но она не поддалась, проигнорировав все попытки нацистских селекционеров. И тогда они её ослепили. Авангард бронетанкового корпуса Красной армии, ворвавшийся в питомник, обнаружил там слепую лошадь с седой гривой. Возмездие нацистам последовало в духе "Бесславных ублюдков". Был в Дубровке и богатый музей с коллекцией заработанных на скачках призов, но после смерти своего создателя он приказал долго жить. 
    Уже покидая конезавод, я увидел неприметную могилку с надписью "Low Hanover" и годы жизни. Тот же конюх рассказал, что это могила породистого жеребца, купленного когда-то в Америке. Учитывая, что Ганновер в английской транскрипции пишется Hanover, а Нижняя Саксония, столицей которой он является, пишется Lower Saxony, сразу напрашивается вывод, что в Дубровке похоронен мой земляк, попавший каким-то образом в Америку. И это вполне возможно, так как Нижняя Саксония издавна славилась своими лошадьми и одна из них изображена на её гербе. Ну что же, как говорится, пути господни неисповедимы!