Грехопадение

Нам говорят: есть рай и ад, и что в аду намного хуже: похож ад на барбитурат весьма обманчиво — снаружи. В аду безбожно чифирят, сидят на «химке» и на гаше и оскорбляют всех подряд. Что может быть, в натуре, гаже?! Рассыпан всюду кокаин там, на неведомых дорожках, и заправляют всем ГУИН, СК и ГНК немножко. Ещё там всюду метадон, его дают детишкам даже! Палёной водки — тихий Дон, и чем-то герыч разбодяжен. В аду не русский, не иврит, а только свой язык проклятый. На нём никто не говорит, всех занимает бульбулятор. И там я был, и чифирил, и слушал россказни и бредни, и над реальностью парил, но не могу сказать конкретней. И я в конце концов привык к ним, постояльцам преисподней, сумел освоить их язык, на раз забыв язык господний. Назло велению небес я мог бы быть уже в Вальгалле, где мелкий бес и средний бес меня б всегда оберегали. Но вот подняли всё же в рай, хотя, по сути, опустили, и предложили: выбирай. Два варианта: или-или. Подумав, я там выбрал ад — как ни крути, он ближе к жизни, пусть про него и нет баллад, по крайней мере здесь, в отчизне. Смерть на события бедна и так, почти что на пределе. В раю — лишь видимость одна. В аду — дурдом на самом деле. Где сказка здесь, а где здесь быль ваш автор сам порой не знает, ведь только «ангельская пыль» про ангелов напоминает. К нему домой приходят и кальян с собой приносят черти, ведь он для них — как член семьи. Ну, кто он, чтоб бояться смерти?! Живёт он ровно, день за днём, о хлебе думая насущном, не замечая за огнём их демоническую сущность. Но будет день, точнее, ночь, когда его черёд настанет. Пока же мысли эти прочь он гонит или держит втайне.

Внутри идёт незримый бой добра и зла. Душа в запасе. И нас не зря берут с собой: поступки наши — в каждом пасе. А этот бой — скорее, матч, где игроки всю жизнь пинают негаснущий горящий мяч, но игроков здесь распинают: распят Спартак, распят Христос и много прочих футболистов. Там нарушений — с гулькин нос, но здесь любой судья неистов. Мы не обрадуем друзей, когда нас выведут на поле, поскольку мир, как Колизей, хотя коллизий в нём поболе. Бассейны в память игроков иных растут под крышкой мира. Исход игры пока таков: творит фанат себе кумира. Что ж автор? Демоны его за ним придут, не отлагая. Что дальше? Дальше — ничего. Но то история другая.