Гуляка парень

         ГУЛЯКА – ПАРЕНЬ

В  бескозырке  и  в  тельняшке,
В  брюках  клёш  по  мостовой
Вечерком к своей милашке
Я   иду,   как   деловой.

В предвкушении нежной встречи
Плывёт кругом голова
И в единство пылкой речи
Любви вяжутся слова.

Три годочка пролетело
Как не видел я её.
Не ласкал, пьянея, тело,
Пустив руки под бельё.

Не тонул, упав, как в воду,
В бирюзе её очей,
Не шептал на ушко оду
Под луною средь ночей.

Но сегодня у голубки
Я припомню всё зараз,
Расцелую сладко в губки,
Сняв слезинки с милых глаз.

И затем, шепнув ей тихо:
«О тебе я тосковал…» -
Подхвачу и очень лихо
Отнесу на сеновал.

Запах трав, цветов вбирая,
Не услышав больше «Нет!»
С ней взлечу к вратам я рая,
Измяв всю, как маков цвет…

Так в мечтах и всем довольный –
С боку глянь, ну точно князь –
В грудь вбирая воздух вольный,
Я   шагаю   торопясь.

И, так надо же случиться,
Как до дома лишь шажок –
Мне навстречу Паша мчится –
Закадычный мой дружок.

«О! Гришаня! Ты ли это? –
И меня стал обнимать, -
Не видал всего три лета,
А, поди ж ты – не узнать!»

Отстранив меня за плечи,
Быстро взглядом обежал:
«Да, с последней нашей встречи
Ты окреп и возмужал!»

И, меняя обстановку:
«Ну, чего мы тут стоим?
Зайдем лучше, друг, в столовку –
Выпьем чуть, поговорим!»

Я же, как водой из душа,
Со смущением в ответ:
«К милой я спешу, Павлуша,
Извини, но время нет!»

«К Клаве что ли? – он с вопросом
И в глаза мои в упор, -
Да её, как ты матросом,
В жёны взял себе Егор!
 
Аль из дома не писали,
Как тогда, сбивая дых,
Пили, ели и плясали,
Поздравляли молодых?»

Я и рот свой нараспашку,
Мысли кучею в уму
И с тоской смотрю на Пашку,
Как Герасим на Муму.

То-то мама мне с крылечка
Всё кричала: «Возвернись!
Не губи своё сердечко!
Не ломай, сыночек, жизнь!»

Нет бы села среди зала
Предо мною за столом,
Всё б подробно рассказала,
Подала стакан с вином.

Посидели б, обсудили:
Что, зачем и как тут быть?
Продолжать любить мне? Или
Наплевать и всё забыть?

И тогда бы перед Пашкой,
Как первейший идиот,
Не стоял бы с глупой ряшкой.
Рот раскрыв, глаза в разлёт…

Ну да ладно. Коль так вышло,
То я к Клаве ни ногой –
Чёрт дери и в глотку дышло –
Пойду нежиться к другой.

Взять хотя бы вот Любаню –
Тоже, в общем, хороша.
И к тому ж звала раз в баню,
Вся пылая и дрожа.

Уж она-то приголубит,
С нетерпенья войдя в раж,
Сперва веничком отлупит,
Затем сделает массаж.

А потом с ней на кровати –
Разве можно тут скучать? –
Буду сладко баловать я,
«Камасутру» изучать.

Если ж Любу не застану,
То, поверьте, не хитрю –
Огорчаться я не стану –
К Дуне лыжи навострю.

Вместо Дуни можно к Зине
Или к Свете забежать
И, ласкаясь на перине,
В неге сладкой полежать.

Катя, Манечка иль Тома –
Всех считать – уйдёт пол дня –
Кто-то будет всё же дома
И   порадует  меня.

И сказал с улыбкой в роже
Паше кратенько я речь:
«Водку пить совсем негоже,
Если вздумал с кралей  лечь.

Клава по бок. Флаг ей в руки
На оставшиеся дни,
Но ведь дома  где-то в скуке
Сидят бабоньки одни.

Так к чему здесь под забором,
Без нужды держа свечу,
Мне с тобой ходить дозором?
Лучше к ним я полечу!»

И, взмахнувши бескозыркой
На прощание дружку,
Я помчался вслед за Иркой,
Что узрел вдруг на лужку.

Та домой с вечерней дойки,
Сапогами меся грязь,
Вся в мечтах о скрипе койки
Шла тропой, не торопясь.

Я догнал и осторожно
Взял её  за локоток:
«А скажите, Ира – можно
Проводить вас, хоть чуток?»

Она разом покраснела,
Задрожала, как в мороз:
«Как хотите… Ваше дело,
Разлюбезный мой матрос…»

А когда я у крылечка
Сжал в объятиях своих.
Мне она, открыв сердечко
И сбивая словом дых:
 
«Ой, Гришаня, я пылаю,
Как соломинка в огне
И любви такой желаю –
В заграничном как кине…»

Я же не был остолопом,
Понял мигом что почём –
Подхватил и в дом галопом.
Двери выбивши плечом…

В эту ночку нежно, мило,
Сбросив прочь с себя бельё,
Меня Ирочка любила,
Ну, а я – любил её…