На брудершафт со Смертью

Ну полно, старая, грозить косой.
Доколе, ожидать тебя, доколе?
Не оседлать Фортуны колесо,
Не жить, не помереть...Напиться, что ли?
Садись к столу, налью тебе стопарь.
Закусывай ломтём ржаного хлеба.
Послал тебя, я знаю, Государь.
Смотрю в твои глаза – и вижу небо.
За что бы выпить? За судьбу мою,
Изломанную бедами, страстями...
Скажи мне, как там дышится в раю?
Как грешники в аду гремят цепями?
Молчишь. Повторим – наливай ещё.
Я буду говорить, а ты послушай.
Потом успеешь выставить мне счёт,
А «горькая» пока согреет душу.
И в памяти закрутится кино,
Назад мотая кадры старой плёнки
Мелькнувшей жизни, грешной и земной,
Пред взором удивлённого ребёнка.
Она была...Какой она была?
Да не смотри так строго, с укоризной.
Старался я не делать людям зла
В своей сумбурной, непутёвой жизни.
Ну а добро...наверное творил.
Но мог бы больше – шанс даёт дорога.
Да только не всегда хватало сил –
Добра – его ведь не бывает много.
Сходил с ума и в штиль, и в ураган.
Ветра трепали ярко-алый парус.
Бывал я то матрос, то капитан,
Лицом морщинясь, но душой не старясь.
Влюблялся и без памяти любил,
Да и сейчас огонь в крови не гаснет.
Жаль только, даме сердца я не мил,
Как ни летел бы к ней, загнав Пегаса...

А знаешь что, давай на брудершафт.
Да отложи косу свою на время.
Ведь мы с тобой почти что кореша
С тех пор, как целовала дулом в темя...

Глаза открылись. Солнце сквозь стекло
Взбодрило душу лучше всякой браги.
Шальное сердце всем смертям назло
Рисует в кардиографе зигзаги...

Я как акын – что вижу, то пою.
Но кто же мне когда поверит, братцы,
Что напоил я пьяной смерть свою,
Что заходила.
Просто повидаться.

22-24.08.2013