Кони Высоцкого - 2

ОБРАЗЫ КОНЕЙ В ТВОРЧЕСТВЕ  ВЛАДИМИРА ВЫСОЦКОГО

Начало – см http://www.stihi.ru/2013/08/25/4077



В конце 1967 года Высоцкий просто вынужден опять упомянуть коней – в песне «Моя «Цыганская»: как спеть цыганский мотив, не упомянув про коней?

«Где-то кони пляшут в такт,
Нехотя и плавно.
Вдоль дороги всё не так,
А в конце – подавно...»

Кони нужны и рыцарям Круглого стола на поединках, даже если поединок –результат любовного соперничества (коней могут ранить, но...коней не жалко?):

«...Вот подан знак – друг друга взглядом пепеля,
Коней мы гоним, задыхаясь и пыля.
Забрало поднято – изволь!
Ах, как волнуется король!..
Но мне, ей-богу, наплевать на короля!..»

Это строки из песни Владимира Высокого «Про любовь в средние века», написанной в 1969 году.

В песне для кинофильма «Один из нас» герой  песни «лошадь имел и судьбу свою – интересную до войны». Лошадь и судьбу! Эти две вещи – главные были для него... Лошадь на первом месте - впереди:

 «...Он лихо ездил на коне
В конце весны, в конце весны,
Последней, довоенной!..»

В песне «Романс» (1969 года) кони опережают обиду, которая гонится за мчащимся, спешащим «навстречу новым поединкам»:

«Не ведать мне страданий и агоний,
Мне встречный ветер слёзы оботрёт,
Моих коней обида не догонит,
Моих следов метель не заметёт!»

Кони уносят героя (автора строк) от обид, полученных в письме, полученных от известия об измене. К кому больше это относится – к герою или к автору – сложно узнать. Конь как средство ускакать от обиды – это очень интересно и романтично. А самого автора в жизни не только баловали любовью, но и обижали ещё чаще. Впрочем, и сам он был парень - не промах, за словом в карман не лез и был «как всегда, намерен побеждать!».

И в 1970 году снова звучат цыганские мелодии в текстах Высоцкого:

«Цыган кричал, коня менял:
«С конём живётся вольно.
Не делай из меня меня,
С меня – меня довольно!

Напрасно не расстраивай,
Без пользы не радей...
Я не гожусь в хозяева
           Людей и лошадей.

Не совещайся с гадиной,
Беги советов бабских...
Клянусь, что конь не краденый
И – что кровей арабских».

В том же 1970 году поэту приходит осознание, что лошади-то могут двигаться, бежать, ходить – по-разному, «по иному»:

«Нараспашку – при любой погоде,
Босиком хожу по лужам и росе...
Даже конь мой иноходью ходит,
Это значит – иначе, чем все...»

Но почему только «ходит»? Нет! И скачет тоже, как и люди «скачут» по жизни! Может быть, речь идёт о стандартбредных лошадях, выведенных для бега иноходью и рысью? Или о французских или орловских рысаках?  И вскоре появляется песня Высоцкого «Бег иноходца»(1970 год). Иноходец, бегущий иноходью и знающий, что придти не первым - не может, готов придти – в отместку жокею – последним? Колебания иноходца, желание бегать в табуне очевидно и неочевидно на разных участках дистанции. Иноходца иноходцем признают и зрители, и он сам себя чувствует иноходцем, которому хочется бежать -  всё это выясняется в конце песни

«Я скачу, но я скачу иначе
По камням, по лужам, по росе.
Бег мой назван иноходью – значит:
По-другому, то есть – не как все.

Мне набили раны на спине,
Я дрожу боками у воды.
Я согласен бегать в табуне –
Но не под седлом и без узды.

Мне сегодня предстоит бороться, -
Скачки! Я сегодня фаворит.
Знаю, ставят все на иноходца,
Но не я – жокей на мне хрипит!

Он вонзает шпоры в рёбра мне,
Зубоскалят первые ряды...
Я согласен бегать в табуне –
Но не под седлом и без узды.

Нет, не будут золотыми горы –
Я последним цель пересеку:
Я ему припомню эти шпоры –
Засбою, отстану на  скаку!

Колокол! Жокей мой «на коне»,
Он смеётся в предвкушенье мзды.
Ох, как я бы бегал в табуне –
Но не под седлом и без узды!

Что со мной, что делаю, как смею –
Потакаю своему врагу!
Я собою просто не владею –
Я прийти не первым не могу!

Что же делать? – остаётся мне
Вышвырнуть жокея моего
И бежать, как будто в табуне,
Под седлом, в узде, но – без него!

Я пришёл, а он в хвосте плетётся
По камням, по лужам, по росе...
Я впервые не был иноходцем –
Я стремился выиграть, как все!».

Создаётся впечатление, что поэт  пишет не о верховой езде или скачках в буквальном, прямом понимании этого смысла. Нет! Иноходца надо понимать только в метафорическом смысле.
При чтении этих строк невольно возникают ассоциации песенного сюжета с реалиями Театра на Таганке, размолвки Высоцкого с Любимовым – проступает второй смысл спетого. Кто же тут жокей? Очень похоже, что – это знаменитый режиссёр Театра? Явственно чувствуется и желание полной свободы Иноходца – от седла, от жокея, от общепринятого способа бега... Даже не иноходью Иноходец способен добежать до финиша – под седлом, но только без жокея. И ясно, что тема «иноходства» гораздо шире отзвуков событий в Театре на Таганке. Эти скачки – движение по жизни, по Времени, движение к цели, желания не отстать на скаку. Скачки – очередное преодоление, победа в соревновании, в борьбе с конкурентами – и в поэзии, и в песне, и в любви...

В рассказе о том, как он пробирался на футбол сквозь конные милицейские кордоны, поэт рассказывает, что его нельзя силою остановить:

«В голове моей тучи безумных идей –
Нет на свете преград для талантов! –
Я под брюхом привыкших теснить лошадей
Миновал верховых лейтенантов...

...Он, растрогавшись. Поднял коня на дыбы,
Волево упираясь на стремя,
Я пожал ему ногу, как руку судьбы...
Ах, живём мы в прекрасное время!

Серый конь мне прощально хвостом помахал,
Я пошёл – предо мной расступились.
Ну а мой командир на концерт поскакал
Музыканта с фамилией Гилельс...».

Футбольный болельщик в песне Высоцкого «Не заманишь меня на эстрадный концерт», предчувствуя близкую кончину на Центральной спортивной арене во время футбольного матча, просит посадить его на коня:
«...Буду я помирать – вы снесите меня
До агонии и до конвульсий,
Через западный сектор, потом – на коня,
И несите до паузы в пульсе...»

В 1971 году в песенном посвящении капитану дальнего плавания А.Гарагуле,
позже использованном в спектакле театра «Современник» «Свой остров», образы лошадей виртуозно использованы Высоцким при описании судовых машин:

«Лошадей двадцать тысяч в машины зажаты,
И хрипят табуны, стервенея внизу.
На глазах от натуги худеют канаты,
Из себя на причал выжимая слезу.»

Мысль о неизбежности судьбы не оставляет Владимира Высоцкого. В 1972 он пишет стихотворение:

«Мосты сгорели, углубились броды,
И тесно – видим только черепа,
И перекрыты выходы и входы,
И путь один – туда, куда толпа.

И парами коней, привыкших к цугу,
Наглядно доказав, как тесен мир,
Толпа идёт по замкнутому кругу -
И круг велик, и сбит ориентир...»

Интуиция поэта подсказывает неизбежность уготованной ему судьбы –остаётся только констатировать, что «ничьё безумье или вдохновенье круговращенье это не прервёт».

Песня «Кони привередливые» была написана Владимиром Высоцким в начале 1972 года:

«Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю
Я коней своих нагайкою стегаю, погоняю...
Что-то воздуху мне мало – ветер пью, туман глотаю, -
Чую с гибельным восторгом: пропадаю, пропадаю!

Чуть помедленнее. Кони, чуть помедленнее!
Вы тугую не слушайте плеть!
Но что-то кони мне попались привередливые –
И дожить не успел, мне допеть не успеть.

Я коней напою,
Я куплет допою –
Хоть немного ещё постою на краю?..»

В песне строки разделены на отрезки и паузы, а это позволяет использовать небольшую  скорость исполнения песни и ритм, не вызывая монотонности. В тексте «Коней» много не сразу обнаруживаемых противоречий: герой не пытается изменить маршрут (дорога идёт по краю пропасти, а не прямо к краю - в пропасть), но пытается остановить несговорчивых привередливых коней. Кони одновременно увлекают героя к неминуемой гибели и спасают, несут к Богу... Желание напоить коней и постоять на краю – только желание, которое не может быть реализовано при быстром движении. Не очень точно обозначено время года в тексте «Коней»: зима (сани, снег) или более тёплое время (туман, водопой коней)? «Всесезонность» стихотворения не случайна, это запланированное свойство содержания стихотворения.  Решение всех этих противоречий скрыто в контексте, гибель героя не прекращает мотива движения, бешеной, нецелеустремлённой скачки – важно становиться, уже не дожить, а допеть!..
«Сгину я – меня пушинкой ураган сметёт с ладони,
И в санях меня галопом повлекут по снегу утром, -
Вы на шаг неторопливый перейдите, мои кони!
Хоть немного, но продлите путь к последнему приюту!..»

Но мотив сражения с ураганом происходит, кажется, только в воображении героя этой песни...
«...Мы успели – в гости к Богу не бывает опозданий, -
Что ж там ангелы поют такими злыми голосами?
Или это колокольчик весь зашёлся от рыданий,
Или я кричу коням, чтоб не несли так быстро сани?
Чуть помедленнее. Кони, чуть помедленнее!
Умоляю вас вскачь не лететь!
Но что-то кони мне попались привередливые –
Коль дожить не успел,  так хотя бы - допеть.
Я коней напою,
Я куплет допою –
Хоть мгновенье ещё постою на краю?..»

Поэт Александр Межиров написал, услышав песню Высоцкого «Кони привередливые»:
«Как Высоцкий поёт
Про своих одичалых коней,
Так жестокий цейтнот
Мне сжимает виски всё тесней...»


Окончание: - http://www.stihi.ru/2013/08/25/4294