Франсуа Коппе. Глаза женщины

Блистала красота созижденного Рая.
А Ева юная, очей не раскрывая,
Лежала в забытьи среди цветов и трав,
С ней рядом спал Адам, ничком к земле припав;
Приметил Сатана: столь милое созданье
Вкусить способно плод от Дерева Познанья.
Невинна и чиста; густых волос копна;
Закинута рука – и явственно видна
Подмышка белая; и налитое силой
Округлое бедро, и локоток премилый;
И прелесть мягкая струилась, как поток,
Вдоль тела нежного от плеч до стройных ног.
Созданием своим гордился беспристрастно
Творец – и пожелал всем, что Ему подвластно
В творениях Его – сокрыто и извне
Украсить женщину, пока она во сне.
Дыханье юных уст – и кинаммон, и мирра,
Цветущий вешний луг под веяньем зефира;
И моря мерный ритм присвоил чудодей
Волнению её трепещущих грудей;
Дал голос вкрадчивый – чтоб вольно течь и литься
Речь женщины могла, как пенье певчей птицы,
А в водопад волос добавил киноварь,
Рыжинку медную и солнечную ярь,
И розой расцветил покров атласный тела…
С её прикрытых век забвение слетело,
Как чёрный мотылёк; праматерь чаровниц
Прияла Божий свет дрожанием ресниц.
Снедало Господа высокое горенье,
И, чтобы завершить прекрасное творенье,
Он женщине вложил в затеплившийся взор
Всю неба высоту и весь его простор.

LES YEUX DE LA FEMME
 
L’Eden resplendissait dans sa beaute premiere.
Eve, les yeux fermes encore a la lumiere,
Venait d’etre creee, et reposait, parmi
L’herbe en fleur, avec l’homme aupres d’elle endormi;
Et, pour le mal futur qu’en enfer le Rebelle
Meditait, elle etait merveilleusement belle.
Son visage tres pur, dans ses cheveux noye,
S’appuyait mollement sur son bras replie
Et montrant le duvet de son aisselle blanche;
Et, du coude mignon a la robuste hanche,
Une ligne adorable, aux souples mouvements,
Descendait et glissait jusqu’a ses pieds charmants.
Le Createur etait fier de sa creature:
Sa puissance avait pris tout ce que la nature
Dans l’exquis et le beau lui donne et lui soumet,
Afin d’en embellir la femme qui dormait.
Il avait pris, pour mieux parfumer son haleine,
La brise qui passait sur les lys de la plaine;
Pour faire palpiter ses seins jeunes et fiers,
Il avait pris le rythme harmonieux des mers;
Elle parlait en songe, et pour ce doux murmure
Il avait pris les chants d’oiseaux sous la ramure;
Et pour ses longs cheveux d’or fluide et vermeil
Il avait pris l’eclat des rayons du soleil;
Et pour sa chair superbe il avait pris les roses.
Mais Eve s’eveillait; de ses paupieres closes
Le dernier reve allait s’enfuir, noir papillon,
Et sous ses cils baisses fremissait un rayon.
Alors, visible au fond du buisson tout en flamme,
Dieu voulut resumer les charmes de la femme
En un seul, mais qui fut le plus essentiel,
Et mit dans son regard tout l’infini du ciel.