***

Не врал, не сбегал, записал в «областной»,
Любезно отдав свою четверть зарплаты.
Себя убеждаем самих: виноватых,
Их не было, нет, да и быть не должно.

Все сделано грамотно, вовремя, да.
Мне даже сказали, не будет последствий.
Но я понимаю, что кончилось детство,
И умерло что-то внутри навсегда.

Внутри лишь набито битком пустоты.
Как все было глупо. О чем я мечтала?
О детях, семье, что у нас для начала,
Есть самое главное. Я есть и ты.

Мы сами же вынесли этот вердикт,
И ты говорил что-то очень тупое,
Что ты - у тебя своя жизнь, все такое.
Что я – у меня эта жизнь впереди.

И мир не сменил свой привычный гештальт:
Вот очередь бабок толпиться у банка,
Вот дети пинают помятую склянку.
Мы спрятали взгляды в холодный асфальт,

И все не со мною, как будто в кино.
И лишь об одном так и вертятся мысли:
Чтоб ты поскорее  свалил с моей жизни,
С собой прихвативши все это говно.

И это, возможно, нормально. Ведь, черт, 
Ты мне не желаешь чего-то иного.
Мы даже не можем сказать это слово.
Постылое, гадкое слово «аборт».

Пусть столько прошло через это подруг.
Пусть столько друзей говорило: «не дрейфьте»,
Ты ссышь, будто в ад попадешь после смерти.
Я ссу, будто, вовсе — уже я в аду.

Ты был так любезен. Так добр и мил.
Не предал меня, не менял на другую,
Не врал, не сбегал, записал в «областную»,
И что-то. И что-то во мне надломил.