О счастье, интернете и коте

Зима в Норильске выдалась суровой.
Сосульки, минус тридцать и вороны.
И Вова грелся коньяком и колой,
Под звуки джаза пялясь в монитор.
А с нею, в общем-то, и не были знакомы.
Просто обычный скучный вечер дома,
И отказалась заглянуть на ужин Лола,
А так был нужен теплый душ и разговор.

Она из Волгограда. Зовут Люда.
Уже под тридцать, серые глаза.
А счастье, в общем-то, и брать откуда,
А счастье, в общем-то, такое чудо,
Что вслух и невозможно описать.

А у неё семья два раза не сложилась –
Второй развод и семилетний сын.
Плюс ко всему больной с рожденья, так случилось –
Совсем не ходит, надо ехать с ним в Берлин,
Но денег нет, а муж не платит алименты.
Еще начальница – овца, и нет горячей.
И хочется на море: пальмы, лето,
И два дайкири, и три персика на сдачу.

Забыл на утро. Офис, стол и виды
На супермаркет. Постоянно клонит в сон.
Звонок Лолите. Разговоры о либидо.
И рандеву спокойнее на тон.
А счастья в суете почти не видно.
Дым сигареты. Быстрый секс на съемной.
«Вернусь к обеду», - «Даже не обидно.
Можешь совсем не возвращаться. Полно».

Он с ней списался где-то через месяц.
Начало марта. После клуба, налегке,
Он жёг в себе желание повеситься,
Растапливая снег в воротнике.
«Всё задолбало. Чёртова работа,
Дурацкий свитер и друзья-козлы,
И хорошо, что завтра всё-таки суббота,
И кто, блин, учит продавщиц вязать узлы!»

Он рвёт пакет – и макароны рассыпаются.
Она смеётся в скайпе. Так по-доброму.
И он, внезапно понимая, удивляется:
Её глаза, словно песок на море, - тёплые.
Цвет влажной гальки, смоченной волною.
Он замирает на секунду. Как мальчишка:
Два фикуса на заднем плане, книжки
И мелкие цветочки на обоях.
Его хай-тек вдруг кажется противным.
Этот оранжевый диван и зайцы-тапочки…
А ей пора уже укладывать Максима.
А у него курносый нос и щёчки-ямочки.

На выходные – сауна и виски.
И в понедельник – жуткий день, четыре сделки.
Он забывал дела вычёркивать из списка.
Опять радикулит. Сейчас бы грелку,
Сейчас вообще бы лучше маму и пельменей.
Вот чёрт, где календарь? Уже десятое.
У мамы же сегодня день рождения.
И пара суток, кстати, до зарплаты.
А день рожденья мамы – это важно,
Ей надо позвонить в её деревню.
Но тут работы просто тьма бумажная,
И нет пятнадцати минут на поздравления.
«Ты представляешь, не успел поздравить маму» -
«А я поздравила. Прости, от нас обоих.
Я это слишком?», - «Ты… откуда?» - «Как мальчишка!
Ты говорил на прошлый праздник, я запомнила».

Смеётся. Тёплые глаза – песок на солнце.
«Переборщила, может быть?» - «Один-один!» -
«Она плохого не подумала, не бойся.
Сказала: у неё прекрасный сын».

А счастье так приходит незаметно,
Как мягкий кот, крадущийся, довольный,
Согреет руки – и накроет тёплым пледом.
И всё прошло. И ничего не больно.
Всё перестало быть пустым и однотонным.
«Привет, красотка! Что у нас на ужин?»
Она смеется: «Вы еще не муж мне!
У нас с Максимкой – паста с сыром и беконом».
«Вот чёрт возьми, а у меня опять пельмени», -
«Ты приезжай, я накормлю», - и шутка-шуткой,
Но вся работа и начальники-олени
Становятся весёлой прибауткой.

«А у меня Максимка хочет кошку,
А я с Максимкой-то с трудом справляюсь».
Он смотрит в серые глаза и улыбается.
Но как-то грустно, как-то холодно немножко…

Потом она на пару дней пропала.
Он приходил с работы раньше, - бесполезно.
Начальник стал казаться большей тварью,
Свиданья – мраком, комплименты – лестью,
Всё пиво – кислым, все клиенты – злыми.
Он позвонил. Она шепнула в трубку: «Боже,
Прости, но у меня болеет сына.
Я не могу сейчас, давай попозже».

Такое чувство, что отняли что-то важное.
И тапки-зайцы, и оранжевый диван
В кальянной саже, в вереске бумажном
Размыло в контурный самообман.
Он как-то раз уныло брёл с работы,
Туман лез в ноздри, наполняя рот,
Как в ноги вдруг нырнул на пешеходном
Облезлый, маленький, продрогший кот.

«Ну что ты, мурзик! – оттолкнул ногою. –
Чуть не убился по твоей вине!»
А кот глядит, напуганный довольно,
И шерсть нелепо дыбит на спине.
Вова подумал, посмотрел – и вдруг решился.
Стал на мгновение опять мальчишкой –
И, сунув грязного кота под мышку,
Вдоль серых каменных домов заторопился.

Шумели ветки, первый дождь мочил балконы.
Алел пятном на шее Васьки красный бант.
И Вова с клеткой замирает на перроне -
Счастливый Вова едет в Волгоград.

Ещё сто раз он засмеётся и заплачет,
Но, пока крутится земля, идут года,
Счастье – в подушке, на которой дремлет мальчик
И ждёт с улыбкой своего кота.