Первая осень

Осенняя каша. Пустые усадьбы.
Рябой кабысдох, ковыляя со свадьбы,
Глазами грызёт подворотню, в которой
Один он такой откровенно матёрый,
И взгляд выдаёт в нём – короткий, как притча –
            Наследного принца.

И горек настой отсыревшей округи –
На слёзной поре, на беспечной прорухе
Небес, обносившихся стен, околотка,
Живущего пристально, если не кротко,
Где грязь перемешана, точно сохою,
            Сама же с собою.

Два-три перекрёстка. Машины и люди
Размеренно делят пространство, по сути
Ни тем, ни другим неподвластное, ибо
Всё временно, и злополучная "рыба"
Никак не получится. Нужно стараться
            Идти, чтоб остаться.

Остатки тепла вытравляются бегло
Добротною моросью... Гнутые кегли
Похожи на тучи, протечка которых
Закрыта зонтами под вкрадчивый шорох,
И дождь выбирает, зависнув над телом,
            Меж частью и целым.

Итог не предвидится... Здесь, у ограды,
Едва ли отыщешь то самое, ради
Чего и заварена каша на годы.
Жизнь длится. Меняется сводка погоды,
И надо расхлебывать полною жменей
            Доставшийся жребий. –

Идти по зарубкам с немолчным потоком,
Уже надоевшим, и здесь же, под боком –
Скользить в никуда, растекаясь со всеми
В витрине, как плавные тени в Эдеме,
Теряя из глаз отраженье походки
            Заезжей красотки.