Пустой подъезд, как опустевший дом

Пустой подъезд, как опустевший дом,
Вливает в сердце жгучую прохладу.
И значит, все, что сбудется потом,
Мне все равно не принесет отраду.
Молитва раскололась, как орех.
К иконе взгляд прикован неуместно.
И я молюсь за самый тяжкий грех,
За то, что только дьяволу известно.
Мне все равно, что льет январский дождь,
Что и зима спустилась до разврата.
Забыть! Но что, что значит эта дрожь,
Как у минутной стрелки с циферблата?
И краской на лице мгновенья встреч,
И болью в сердце нервное молчанье.
Перед иконой гаснет пламя свеч.
Но я опять не обращу вниманья.
Ты знаешь все, смеешься, может быть,
Иль оскорбляешь легким сожаленьем
О том, что так легко сумел убить
Меня горячим адским притяженьем.
Пусть. Я стерплю. Но этот мерзкий вой
Собаки у пустынного подъезда
Опять спугнул целительный покой,
Все разбудил и все вернул на место.
Я больше не молюсь. И как молить
О Дьяволе у Бога? Не смешно ли?
Ты не умел ни верить, ни любить.
И ты был прав. И ты сейчас на воле.
А я сама себя поймала в плен
И не хочу, чтоб рухнула темница.
Под стражей своих собственных измен
Мне, видимо, до смерти в ней томиться.