Мой Психически-благородный больной

Я любил тебя до беспамятства, я любил тебя до боли в легких. А ты говорил что это из-за сигарет, но я, конечно же, знаю, что болят они от любви к тебе.
Ты кричал мне в лицо: "Я уйду навсегда!" и бил тарелки у моих ног, затем, подорвавшись, убегал прочь. Я слышал как хлопала дверь. Выглянув в окно, я видел твою фигуру в каких-то безмерных шмотках, ты бежал через дорогу, не обращая на машины, которые гудели, как обезумевшие. Но обезумевшим был ты. Я не верил, я не обращал на это внимание, но твое безумство доказывала маленькая справка от психиатра, висевшая в рамке на стене; ты ведь сам ее туда повесил.
После трех бутылок пива и двух пачек выкуренных сигарет, я слышал, как тихо открывается дверь, и ты бесшумно заходишь в квартиру, проходишь ко мне и садишься рядом со мной на пол. Устало положив голову на мое плечо, ты шептал мне на ухо: "Конечно же люблю и никуда не уйду". Я гладил твои мягкие волосы и прижимал к себе, ты казался мне в эти минуты таким ребенком-ребенком, но затем я менял свое мнение сразу же через несколько минут, ведь ребенок не может быть таким извращенцем и кричать разные пошлости на весь дом.

Ты гребаный шизофреник, поехавший параноик, но диагноз у тебя другой: "Маниакально-депрессивный психоз", я особо не разбирался, я знал только название этой болезни и все. Однажды ты порезал все свое тело, я не знаю, как ты выжил вообще. Порезы лезвием на руках, ногах, животе, и все это сделано в отсутствие меня. Когда я пришел, на полу, стенах и зеркалах были след крови. Я думал, сойду с ума. Ты не лежал в ванной, как это обычно бывает, ты спокойно сидел за столом и нарезал что-то. Кровь со всего твоего тела стекала, капала, струилась на пол. Я зашел в кухню, а ты, при виде меня, улыбнулся и сказал: "Привет, дорогой. Садись, я делаю ужин". Ты спокойно сидел и нарезал какие-то овощи, они же перемешивались с кровью, которая струилась по твоим пальцам, по лезвию ножа. Я думал, что сам сошел с ума, я думал, что попал в чертов дурдом.

Врачи говорили, что тебя едва ли удалось спасти, ты потерял много крови. Пролежав в больнице месяц, ты ни разу не заплакал от боли, которую причиняли заживающие рубцы на твоем хрупком тельце, ты всегда улыбался и обнимал меня, говоря, как сильно любишь. Ты ненормален, сука, как же ты ненормален, я ненавижу тебя, но в то же время, конечно, люблю. Тебя хотели отправить в психушку, но я, как всегда, вовремя подоспел с твоей справкой.
Когда ты оказался дома со свежими, но уже не болящими шрамами, все началось с самого начала. Каждое утро ты начинал с кружки кофе и косяка, без которых ты, сука, жить не мог. А потом начиналось все снова: ты так не хотел, чтобы я уходил на работу, и говорил, что покончишь с собой. А я обнимал тебя за талию и отвечал, что ты давно уже конченный.
Ненависть. Когда я шел домой, то представлял, что увижу в квартире лужи крови, твой труп с распоротым животом. Я мечтал, я желал, чтобы ты наконец-таки умер, но в то же самое время я молился несуществующему богу, чтобы ты был цел и здоров. Но ты никак не можешь быть здоров. Ты уже нездоров, ненормален, явно не в себе.

Наша квартира казалась мне забытым богом местом, будто мы изолированы от нормального мира, хотя жили почти в самом центре города. Мы были отбросами. Отбросами жизни, но я понимал, как это ничтожно глупо и совсем не важно, когда находился рядом с тобой. Ты - мой мир. Мой сумасшедший, конченный, дерьмовый мир, похлеще Страны Чудес. Страна Чудес - детская сказка с множеством разных героев, а у нас с тобой был Психически-больной Мир, в котором всего-лишь два героя.

Ты говорил, что я, сука, скучный, что дома тебе тоскливо целыми днями сидеть. И от скуки ты начал творить ерунду. Ты был в разных сектах, ты молился различным богам, ты почти распродал всю нашу квартиру. Затем тебе быстро это надоело. Тебе все быстро надоедало, да. Но не знаю, как я тебе не надоел и ты жил со мной столько времени. Затем ты сказал, что бога нет и стал наркоманом. Ты курил марихуану, гашиш, потом ты перебросился на другое: ты нюхал кокаин, у тебя были полные карманы пакетиков; прикалывался по амфетамину, употреблял экстази горстями, и говорил, что Таблетки Любви - ничто, по сравнению с твоей любовью ко мне. Больше всего тебе понравилось ЛСД, как ты говорил, ты вообще любил психоделику. Вскоре ты подсел на героин. Чем бы ты не тешился, лишь бы на герыче не сидел(я всегда так молился). Целых два месяца ты кололся, тебе это нравилось, а я уже похоронил тебя и уже подумывал заказать гроб. Каждый день, приходя домой, чуть ли не у порога я видел все больше и больше шприцов, которые валялись на полу. Я шел по ним, не разуваясь, они неприятно скрипели под подошвой, и придя в нашу комнату, всегда находил тебя на подоконнике, ты всегда лежал на нем неподвижно, и я порой думал, что ты уже мертв. Окна всегда были открыты, занавесок не было вовсе, но я никогда не обращал на это внимание.

Я думал, что скоро ты умрешь, тем более, ты уже пережил дату своей смерти, назначенную наркологом. "13.06.2009". Ты всегда говорил, что твои любимые и счастливые числа - тринадцать и шесть. Ты никогда не боялся смерти, я всегда слышал от тебя, что ты с радостью встретишь смерть, ибо боятся нечего.
Представляешь, ты оказался сверхчеловеком. Ты не умер, ты не сдох от герыча, ты не подох, как паршивая кошка. Ты слез с иглы. Просто взял и прекратил колоться. Однажды осенним утром, ты разбудил меня и сказал:" Знаешь, я подумал и решил, что героин вовсе не мой друг". Вот так просто взял и сказал. Никаких ломок, никаких припадков, ничего. Я поражался тебе, я восхищался и в то же время ненавидел за то, что ты будто бессмертный. Порой, я хотел схватить нож и воткнуть его тебе в горло, посмотреть, воскреснешь ты или нет? Ты играл с жизнью, ты играл со смертью, но тебе все всегда сходило с рук. Чертов укротитель смерти. Интересно, какова твоя смерть?

Кончились секты, кончились наркотики, и удивительно, что ты не стал баловаться алкоголем. Но начались обострения твоей гребаной болезни, под названием МДП. Ты стал более истеричен, более эмоционален, сентиментален. Но, удивительно, попытки суицида больше не повторялись. Ты говорил, что тебе слишком жаль портить свое тело новыми порезами, что тебе нельзя нарушать идеальный узор на своем кожном покрове, а прыгать из окна или лезть в петлю ты считал ничтожным. Ты был психом, сумашедшим, но благородном. Я был человеком, который видел твою истиную сущность. У тебя добрая душа. У тебя была добрая, благородная и честная душа. Тогда, когда ты был нормальным человеком, ты всегда помогал людям, был честен и справедлив. Но это "тогда", а оно давно уже в прошлом. То, что перечеркнуло твою прежднюю жизнь, то, что заставило тебя измениться, тоже давно уже в прошлом.
А я люблю тебя любым. Чертов гребаный извращенец, свихнувшийся шизик, припадочный идиот, но с благородной душой.

В тот вечер был очередной тысячный скандал. Я лежал на кровати и смотрел в открытое окно, в которое задувал ледяной ветер. Ты метался по квартире, кричал что-то о наших с тобой чувствах, ронял вещи, скидывал разный хлам со столов, бил посуду и делал все, что было всегда в твоем духе. Я знал, что скоро ты хлопнешь дверью, убежишь, я выкурю несколько пачек сигарет, а потом ты уже успокоишься, вернешься домой, прижмешься ко мне и скажешь:"Я ведь не ушел". В наших скандалах никогда не было какой-то конкретной темы. Твои слова - полнейший бессвязный, не имеющий смысла бред. Ты выдумывал все на ровном месте, а я всегда не знал, из-за чего ты снова истеришь. Врач говорил, что беспочвенные скандалы - это нормально.

- Слышишь, я уйду! Я не прошу тебя идти со мной, никогда так не думай! - ты метался где-то на кухне. Я взял сигарету и поплелся к тебе за зажигалкой. Как только я остановился у порога, ты подошел ко мне и крепко обнял, прошептав: - Ты только не подумай, что я не люблю тебя, слышишь?
- Ты ненормален, уймись, - я жевал фильтр своей сигареты и чувствовал, как ты перебираешь руками мои волосы.
- Ты только оставайся здесь, хорошо? Останешься же? - снова прошептав, ты поцеловал меня в губы и ушел. Через несколько секунд, я услышал, как хлопнула дверь. Я подошел к окну и уставился на дорогу в ожидание тебя. Но ты там не показался. Ни через пять секунд. Ни через десять. Ни через минуту.
Выкинув окурок в окно, я решил выйти в подъезд. Я открыл дверь, но так и остался стоять на пороге. Неужели, все так должно было случится Банально и Нелепо?
На полу образовалась алая лужа крови, а твое тело пронизано штырем, который некогда был частью перил.