О памяти несколько слов... эссе

Животворящая память и смертная память.
Точнее, бессмертная память и смертная.
Первая – жизнеутверждающая. Помню как люблю.
Вторая - упражнение аскетическое, в котором сердце учится не бояться смерти и так очищается для радости.
Всё наше отношение к смерти между этими памятями и располагается.
Но чем ярче мы УМЕЕМ вспоминать, чем мощнее наше припоминание (вспомним Платона), тем становимся бессмертней. 
Человек, который свой род помнит во многих коленах, силой этого рода питается и движется.
И слабостью тоже. Тело рода дышит. Значит, бывает вдох и выдох.
Род в своём теле имеет всё. И гениев, и героев, и строителей, и художников, и поэтов, и бездельников, и у-родов, и сволочей (от сволакивать), и убийц с ворами, и вы-род-ков, и, б-род-ящих по просторам, странников.
Род знает расцвет: благополучие, тучность; и закат: вырождение, обнищание. 
Научиться умело распоряжаться родовой силой – вот задача из задач.
Ведь это даётся даром через века и на века.
Встать в ряды рода, как плыть в бессмертном потоке.
Когда я – это плюс семья-род-народ-человечество, совсем другая жизненная музыка играет: вселенская.
Умные люди говорят, что род должен "выткать" святого.
Именно "выткать" в своём теле. Родовом.
То есть должна произойти какая-то особая работа, чтобы появился святой – ангел-хранитель рода.
Именно в нём и звучит памятование, животворящее и говорящее: смерти больше нет, больше нет, больше нет.
А с земли для строителей здания рода поёт Сапфо: «Выше стропила, плотники! Входит жених, подобный Арею, выше самых высоких мужей» .