Неделимый

Недавно вспомнил. Дед спросонья,
услышав заводской гудок,
в чём был (а был он лишь в кальсонах)
метнулся вихрем за порог,
шепча зловеще: «Всё, посадят!
на столько лет… теперь хана...».
Вслед бабка с явною досадой:
«Куда раздетый, брюки – на!».

То было «сталинское» время.
В руинах было полстраны.
Созрело атомное семя
другой бессмысленной войны:
над Нагасаки с Хиросимой
взметнулись первых два ростка
и корни их ползли к России,
зажатой в сталинских тисках.

Была «статья» – за опозданье
к станку всего на пять минут,
как за измену, наказанье –
тюрьма. Иначе – всё, сомнут,
и «фронт второй» вдруг станет нашим
последним фронтом навсегда.
(Ох, как хотелось янкам «Рашу»
насытить атомною кашей,
с землёй сравняв все города).

«За колосок» статья другая,
такая ж строгая… Тоска:
на поле хлебном голодая,
не укради и колоска.
Но голод, знают все, – не тётка…
Мужик в земле – война взяла,
и пара ртов, и ты – молодка,
в печи – холодная зола.

Святым устав питаться духом,
не крали – брали с голодухи…
Не в тех масштабах, что  теперь,
когда шальные молодухи
жируют, как осенний зверь.
Дверь в закрома родной отчизны
изящной ножкой вынося,
крадут не ради детской жизни,
а ради хряка-порося.
……………………………………
В анатомических театрах
не имена всех пресвятых –
писали золотом когда-то:
«Здесь учат мертвые – живых».

Когда над прошлым, как над телом,
ты нож сегодня занесёшь,
ты вспомни, как бы между делом,
зачем ты поднял этот нож.
Придёт пора. Другой "анатом"
(без счёта в банке и погон)
проверит век за атом атом
и скажет – «неделимый» он.