Воронёнок

Воронёнок

Приветливой лесной тропинкой
я шёл домой с пустой корзинкой.
С грибами мне не повезло -
не попадались как на зло,
но славно под зелёным кровом
дышалось запахом сосновым.
Вдали от суетных дорог,
денёк в лесу пошёл мне впрок.
Благое завершенье лета,
обилие тепла и света,
люпин, цикорий, жёлтый дрок -
чудесный тихий вечерок.
И вдруг в ту тишь без церемоний
ворвался громкий грай вороний.
Тех будто туча принесла -
на соснах стая без числа.
Закаркали. Галдят - как плачут.
Какой-то дикий шабаш начат.
Взлетают, делают круги,
и всех их злят мои шаги.
Пусть мне известен нрав их птичий,
пусть знаю: свары - их обычай,
но шум стоял не как всегда -
я понял, что у них беда.
Не то охотник грешным делом
гнездовья держит под прицелом,
не то на них напал канюк,
посеяв злобу да испуг.
Вгляделся зорче: птенчик тропкой
бредёт походкой неторопкой,
идёт неведомо куда.
Должно быть, выпал из гнезда.
Уже изрядный воронёнок,
хотя покамест слаб и тонок.
Юркнул, не выучась летать,
и свёл с ума родных и мать.
Юркнул, да не держали крылья
и, вместо неба, дышит пылью
неугомонный егоза,
Таращит чёрные глаза.
А сверху, в птичьей их слободке,
бушуют все дядья и тётки.
Вопит, птенца не сохранив,
весь их крикливый коллектив.
Шалун - внизу, дитя - не птица.
А чем он будет там кормиться ?
Сумеют ли его поднять
назад в гнездо отец и мать ?
Навряд ли это им под силу.
Он канул сверху как в могилу.
А что как встретит он в лесу
собаку, барсука, лису ?

Беру птенца к себе в корзину.
Сиди, мол, смирно, чин по чину.
Терпи, не лазай через край,
дурных прыжков не повторяй.
Он ёрзает. Ему - вновинку.
Он принял за гнездо корзинку.
Смекаю: будет цел и сыт.
Как подрастёт - пускай летит.
воротится к своим воронам.
Так пусть не мечутся со стоном !
Не тут-то было. Всей ордой
орут: "Киднеппинг !" Рвутся в бой.
Слетелись дружной силой злючей.
Кричат: "Верни ! Отдай ! Не мучай !"
Висят что лютая гроза,
готовы выклевать глаза.
Шумят озлобленно и дико,
и я готов бежать от крика,
от взрыва злости без ума,
а их - несчётно, просто тьма.
Они раздражены как черти,
они боятся, свыше смерти
и ядовитого дерьма,
людского скверного клейма,
что угрожает воронёнку, -
и кружат надо мной вдогонку,
и мне выказывают вслух
вороний философский дух:
мол, им, воронам, неприятны
все человеческие пятна
и наше смрадное амбре
на их рассудке и пере.
В том истина, для них святая...
Я сдрейфил перед волей стаи:
достал и выпустил птенца
вдали от моего крыльца;
и тот пошёл неловким скоком
на встречу с их вороньим роком,
на крыльях пёрышки раздув
и широко разинув клюв.

Я ж сам уж восемьдесят лет,
попав в подобный камуфлет,
и в смутных снах и въявь спросонья,
ношу на лбу клймо воронье,
бреду в своём плаще "болонье"
по Пошехонью, Апшеронью,
по Оймяконью и Придонью,
по Приамурью и Гудзонью -
хранимый лишь господней бронью
под тёплою Его ладонью.