О старухе - жене рыбака

     Репродуктивная функция организма лежит в основе жизни на земле. Она даёт человеку сильнейшие ощущения и впечатления – настолько сильные, что легко помрачает умы, и они начинают вращаться вокруг этой функции, как спутники вокруг планеты – при этом, естественно, сознание не расширяется и, даже, реверсирует… Хорошо, если есть закладки добродетелей – тогда, хотя бы зачатки умственных способностей сохраняются, и есть надежда на просветление…
     Кстати, питание тела и уход за ним входят в состав репродуктивной функции... и, для достижения просветления, желающим даются специальные техники… впрочем, это общеизвестно...

     Итак:

Жил старик со своею старухой
У самого синего моря;
Они жили в ветхой землянке
Ровно тридцать лет и три года.
Старик ловил неводом рыбу,
Старуха пряла свою пряжу.

     Жили, как видно, просто, бедно, но, главное, бездетно – то есть, были неплодны (он или она, или оба - не имеет значения) и не могли рассчитывать на сыновнюю помощь в старости. Мы не знаем, как складывались их отношения в течение всех тридцати трёх лет совместной жизни – нам показывают их уже на склоне лет. Они занимаются своими привычными делами, не ожидая никаких перемен кроме смерти, и, кажется, смирились с судьбой. Но всё ли так?
 
Раз он в море закинул невод, —
Пришел невод с одною тиной.
Он в другой раз закинул невод,
Пришел невод с травой морскою.
В третий раз закинул он невод, —
Пришел невод с одною рыбкой,
С непростою рыбкой, — золотою.
Как взмолится золотая рыбка!
Голосом молвит человечьим:
«Отпусти ты, старче, меня в море,
Дорогой за себя дам откуп:
Откуплюсь чем только пожелаешь.»
Удивился старик, испугался:
Он рыбачил тридцать лет и три года
И не слыхивал, чтоб рыба говорила.
Отпустил он рыбку золотую
И сказал ей ласковое слово:
«Бог с тобою, золотая рыбка!
Твоего мне откупа не надо,
Ступай себе в синее море,
Гуляй там себе на просторе».
Воротился старик ко старухе,
Рассказал ей великое чудо.
«Я сегодня поймал было рыбку,
Золотую рыбку, не простую;
По-нашему говорила рыбка,
Домой в море синее просилась,
Дорогою ценою откупалась:
Откупалась чем только пожелаю.
Не посмел я взять с нее выкуп;
Так пустил ее в синее море».
Старика старуха забранила:
«Дурачина ты, простофиля!
Не умел ты взять выкупа с рыбки!
Хоть бы взял ты с нее корыто,
Наше-то совсем раскололось».

     Мы видим, что старик действительно смирился в любви и сохранил добродетели: он не тянется к богатству, к власти, он с лёгким сердцем отпускает чудотворное существо на волю – он ценит свободу, понимая из чего она состоит – он глубоко понимает Любовь – Она живёт в его сердце… А вот старуха вспышкой сверху ослеплена, она обиду свою держала в груди крепко и при первом же случае дала ход накоплениям. Видимо, причину своего несчастья она видела в отсутствии плодов (детей, которые осчастливили бы её молодость и зрелость, и облегчили старость) и беспросветной бедности, которая изнуряет утомлённые, больные кости, и в которой, конечно же, виновен её муж…
     Получив возможность улучшать благосостояние, она не может остановиться… но почему? – да потому, что не находит в этом удовлетворения – душа не успокаивается с переходом из одного социального класса в другой – всё чего-то не хватает – а чего именно, она или не знает, или знает, но понимает, что оно недоступно, или перепутала ценности… Если мы внимательны, то, оглянувшись вокруг сегодня, видим, что такое поведение не высосано Пушкиным из пальца, но это следствие порока, гнездящегося на большой глубине – олигархи бросают политический лозунг: «Мы требуем большего!» и их поддерживают многие…
     Словом, старуха заходится в своём эгоцентризме, а старик становится посредником между ней и Высшими Силами, Которые не просто контролируют ситуацию, но ведут её к просветляющему финалу… Такое посредничество есть уровень святости – кто понимает – а для невнимательных и недалёких мыслителей он, старик, всего лишь безвольная шавка – тряпка под каблуком…

Вот пошел он к синему морю;
Видит, — море слегка разыгралось.
Стал он кликать золотую рыбку,
Приплыла к нему рыбка и спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка,
Разбранила меня моя старуха,
Не дает старику мне покою:
Надобно ей новое корыто;
Наше-то совсем раскололось».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом,
Будет вам новое корыто».
Воротился старик ко старухе,
У старухи новое корыто.
Еще пуще старуха бранится:
«Дурачина ты, простофиля!
Выпросил, дурачина, корыто!
В корыте много ль корысти?
Воротись, дурачина, ты к рыбке;
Поклонись ей, выпроси уж избу».
Вот пошел он к синему морю,
(Помутилося синее море.)
Стал он кликать золотую рыбку,
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей старик с поклоном отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Еще пуще старуха бранится,
Не дает старику мне покою:
Избу просит сварливая баба».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом,
Так и быть: изба вам уж будет».
Пошел он ко своей землянке,
А землянки нет уж и следа;
Перед ним изба со светелкой,
С кирпичною, беленою трубою,
С дубовыми, тесовыми вороты.
Старуха сидит под окошком,
На чем свет стоит мужа ругает.
«Дурачина ты, прямой простофиля!
Выпросил, простофиля, избу!
Воротись, поклонися рыбке:
Не хочу быть черной крестьянкой,
Хочу быть столбовою дворянкой».
Пошел старик к синему морю;
(Не спокойно синее море.)
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Пуще прежнего старуха вздурилась,
Не дает старику мне покою:
Уж не хочет быть она крестьянкой,
Хочет быть столбовою дворянкой».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом».
Воротился старик ко старухе.
Что ж он видит? Высокий терем.
На крыльце стоит его старуха
В дорогой собольей душегрейке,
Парчовая на маковке кичка,
Жемчуги огрузили шею,
На руках золотые перстни,
На ногах красные сапожки.
Перед нею усердные слуги;
Она бьет их, за чупрун таскает.
Говорит старик своей старухе:
«Здравствуй, барыня сударыня дворянка!
Чай, теперь твоя душенька довольна».
На него прикрикнула старуха,
На конюшне служить его послала.
Вот неделя, другая проходит,
Еще пуще старуха вздурилась:
Опять к рыбке старика посылает.
«Воротись, поклонися рыбке:
Не хочу быть столбовою дворянкой,
А хочу быть вольною царицей».
Испугался старик, взмолился:
«Что ты, баба, белены объелась?
Ни ступить, ни молвить не умеешь,
Насмешишь ты целое царство».
Осердилася пуще старуха,
По щеке ударила мужа.
«Как ты смеешь, мужик, спорить со мною,
Со мною, дворянкой столбовою? —
Ступай к морю, говорят тебе честью,
Не пойдешь, поведут поневоле».
Старичок отправился к морю,
(Почернело синее море.)
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Опять моя старуха бунтует:
Уж не хочет быть она дворянкой,
Хочет быть вольною царицей».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с богом!
Добро! будет старуха царицей!»
Старичок к старухе воротился.
Что ж? пред ним царские палаты.
В палатах видит свою старуху,
За столом сидит она царицей,
Служат ей бояре да дворяне,
Наливают ей заморские вины;
Заедает она пряником печатным;
Вкруг ее стоит грозная стража,
На плечах топорики держат.
Как увидел старик, — испугался!
В ноги он старухе поклонился,
Молвил: «Здравствуй, грозная царица!
Ну, теперь твоя душенька довольна».
На него старуха не взглянула,
Лишь с очей прогнать его велела.
Подбежали бояре и дворяне,
Старика взашеи затолкали.
А в дверях-то стража подбежала,
Топорами чуть не изрубила.
А народ-то над ним насмеялся:
«Поделом тебе, старый невежа!
Впредь тебе, невежа, наука:
Не садися не в свои сани!»
Вот неделя, другая проходит,
Еще пуще старуха вздурилась:
Царедворцев за мужем посылает,
Отыскали старика, привели к ней.
Говорит старику старуха:
«Воротись, поклонися рыбке.
Не хочу быть вольною царицей,
Хочу быть владычицей морскою,
Чтобы жить мне в Окияне-море,
Чтоб служила мне рыбка золотая
И была б у меня на посылках».

     Казалось бы, чего тебе ещё: и порфира, и виссон, и блистательные пиршества каждый день, и массаж, и солярий, и любой курорт мира у твоих ног, и фавориты на всякое настроение, и новые зубы, и силикон во все места, и постылого мужа взашей, с глаз долой… и всё равно, чего-то не достаёт…

Старик не осмелился перечить,
Не дерзнул поперек слова молвить.
Вот идет он к синему морю,
Видит, на море черная буря:
Так и вздулись сердитые волны,
Так и ходят, так воем и воют.
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей старик с поклоном отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Что мне делать с проклятою бабой?
Уж не хочет быть она царицей,
Хочет быть владычицей морскою;
Чтобы жить ей в Окияне-море,
Чтобы ты сама ей служила
И была бы у ней на посылках».
Ничего не сказала рыбка,
Лишь хвостом по воде плеснула
И ушла в глубокое море.
Долго у моря ждал он ответа,
Не дождался, к старухе воротился —
Глядь: опять перед ним землянка;
На пороге сидит его старуха,
А пред нею разбитое корыто.

     Гордыня старухи вывернута наружу и раздавлена. Теперь ей ничего не остаётся, как смириться, признать старика совершенным, а Божий Промысел – неотвратимым, справедливым и спасительным…

     С праздником Преображения Господня, дорогие братья и сестры!

     Кстати, преображение Иисуса Христа на горе Фавор (эта ослепительная вспышка) вызвало у апостолов большое недоумение. Пётр говорит: «Равви! Хорошо нам здесь быть; сделаем три кущи: Тебе одну, Моисею одну, и одну Илии. Ибо не знал, что сказать; потому, что они были в страхе.» (Марк 9, 2-6)


19.08.13.
11:24