Ирония на этих...

Часть девятая.


Вот в этой части, постараюсь,
Не оскорблять других людей.
Пишу про них, я извиняюсь,
Кто голубых, сейчас, кровей.

Кого так раньше окликали,
Слова те были им, как лесть.
Ведь благородством щеголяли,
И подтвержденье в этом есть.
 
Дворян так раньше называли,
До революции у нас.
Одно лишь слово «кровь», отняли,
И стал сегодня, новый класс.


                Чини то, что не сломано.
                Американская пословица.

         

         
          ГЕЙ, БЫКИ!               

Откуда ж слово они взяли?
Чтобы узнать, я в Интернет.
И так, как всех уже достали,
Открою Вам один секрет.

Когда вола кнутом стегали,
Чтобы не шел – бежал скорей.
Там «Соб - Сабэ» ему кричали,
И подгоняли словом: «Гей!»

Так говорят в нас на Кубани,
Так в Украине – казаки.
И даже повесть так назвали:
« Чего стоите?  Гей,  быки! »

Здесь есть неточность перевода,
Ведь слово «Гей», синоним «Но».
Вы б, не скрывали от народа,
Мы ведь узнаем, все равно.

«Чу», «Вйо» и «Но», и даже «Гей»,
« Иди » - команду, означает,
Чтоб скот шагал, бежал быстрей,
Еще кнутом их подгоняют.
 
Сегодня, в новой Украине,
Уже в отсутствие волов.
Так подгоняют и поныне,
Лишь лошадей, а не коров…
 
Есть фильм «Кубанские казаки»,
Волы плетутся там в арбе.
В ней едут бабки в юбках ярких,
Дед понукает, «Соб – Сабэ!»

Ну, вспомнили? Андреев, гири…
Ладынина  играла роль.
Лучко, в нем главной героиней,
Там снялся даже режиссер.

Он в этом фильме – председатель,
И в Галю сам влюбленным был.
При нем, в колхозе, был бухгалтер,
Тот, все стихами говорил…

Фильм по сюжету, интересен,
Я не  жалею, что смотрел.
Да, кстати, там одну из песен,
Недавно хор Кубанский пел.

Так, в фильме, дед не забывает,
Махнуть кнутом, разок, другой…
Волам, как видим, помогает,
Раз не сошли с дороги той.

При слове «Соб», рулили влево,
Ну, а «Сабэ», так вправо правь.
Не знаю, кто придумал первым,
Но вол, команду, понимал.

Вол, не самец – производитель,
А он, кастрированный бык.
Какой он к черту соблазнитель,
Когда к ярму уже привык.

В ярмо с волом, и так бывало,
Впрягали яловых коров.
Их лишь ярмо объединяло,
Совсем не равенство полов.

Что вол, что яловка – корова,
Скажу одно – хозяев злил.
В телегу ставили обоих,
Чтобы с них прок, какой – то был.

На них бывало, что пахали,
Впрягали в плуг их наравне.
По полю бороны, таскали,
Ну, что сказать, их жалко мне.

По сути, с них ведь мало толку,
Не могут делать, ни рожать.
Вот и впрягали их в двуколку,
Стараясь, меньше обижать.

Тогда был план по мясосдаче,
Их, как ущербное звено,
На комбинат везли, на сдачу,
Но, это было так давно…

Так, вот откуда слово взяли,
А, я то, голову ломал.
Ну, хитрецы…  маскировали,
Чтобы никто не распознал.

А, я то думал, про распутство,
Простите мне, ведь я не знал.
Что это просто, словоблудство,
Кто ж Вас ребятки так назвал?..

Как, только я подвел итоги,
Про слово «Гей», я все узнал.
А, вот про цвет забыл, ей Богу,
Кто цвет им этот приписал?

Вот, я чуток, и поразмыслил,
Причем тут «Гей» и «голубой?»
Как их связать, чтоб что-то вышло,
А, может здесь, секрет другой?

Слова – значеньем не подходят,
«Гей»- для скотины, цвет для них.
Еще, под равенство подводят,
Так делать может только псих.

Недоучившийся, прогульщик,
Что редко школу посещал.
Стиляга, лодырь, перекупщик…
Жизнь, через что – то, познавал.

А, как еще? Любой учитель,
Ему б смог в школе объяснить,
Что цвет с командой, извините,
Нельзя не путать, не сводить.

Здесь не болезнь, здесь просто двойка,
По изучению всего.
Здесь результаты перестройки,
И вседозволенность её.

Они теперь служить не могут,
Под женщин многие «косят».
За ручку все друг друга водят,
И Конституцию казнят.

Перевирают, кто как может,
Ну, есть статья там, как у всех.
Про равноправие, в законе,
Чтоб брак для них, такого нет.

Теперь, парады – подавайте,
Они пройдутся здесь пешком.
И, как и всех, во всем признайте,
Раз, равноправие во всем.

Чтоб их семьёй везде считали,
Чтоб им детей усыновлять…
И вот еще, чтоб приравняли,
Ну, как бы мягче Вам сказать…

Короче так. Чтоб как в Европе,
Я честно, слов не подберу…
Чтоб приравняли к женской попе,
Я от стыда, кажись, сгорю.

У них сейчас, одни гулянки,
От них пока мы, далеки.
У них, что бабы – лесбиянки,
Что мужики в них – голубки.

Вот до чего мы докатились,
Куда нас равность привела.
Откуда к нам они явились?
Весь мир давно сошел с ума…
 
Не понимаю, как – же можно,
Мужчину к женщине равнять.
Да по природе, невозможно,
Не уж - то сложно так понять!

Вот, по зарплате, нет вопросов,
И в воспитании детей…
Здесь, что мужчина, пашет просто,
Что женщина, и дом на ней.

Я, может быть, не понимаю,
Или учили нас не так.
Но, только, я Вас уверяю,
Преподаватель – не  дурак.

Из анатомии, мы знали,
Тогда в нас был такой предмет.
В котором ясно прописали,
Между полами – сходства нет!

Ну вот. Представьте себе сами,
Есть две руки, есть две ноги.
Есть сходство в них, как между нами?
Ну да! Конечно! Как – же, жди!

Одной ногой, к примеру – левой,
Вы гвоздик сможете держать?
Чтоб молотком, рукою, правой,
Смогли спокойно забивать…

Нельзя равнять быка с коровой,
Кобылу с жеребцом, равнять.
Предназначение другое,
Ну, сколько ж можно объяснять?
 

Нельзя идти против природы,
Она за все, жестоко мстит.
Ну, Вы же знаете, что воды,
Не занесли нам этот СПИД.
 
Я, никого не призываю,
Чтобы гонять их всех подряд.
Я, как и все здесь, понимаю,
На путь их нужно наставлять.

Махнуть кнутом над этим задом,
Глядишь, поможет кой – кому.
И даже тот, кто с ними рядом,
Поймет безбожник, что к чему.

Ну, хорошо! Вы в новом Свете,
Зачем Вы лезете ко мне?
Я не хочу, чтоб мои дети,
Как Вы, измазались в дерьме.

Вы как хотите, называйте,
Дерьмо, и Африке дерьмо!
Но, в моем доме, так и знайте,
Не расплодится здесь оно.

Вам зад выпячивать не надо,
Чтобы ущербность показать.
Мне не нужны Ваши парады,
Я, не хочу Вас, даже знать.

Я лишь хочу, чтоб мои дети,
Могли нормально жить, мечтать.
Не разбираться только в цвете,
Смогли бы род свой продолжать.

Давно есть нормы поведенья,
Был в древней Греции совет.
Еще от мира, сотворенья,
Был установленный запрет.

Запрет на кражу, на убийство,
Прелюбодействовать нельзя.
И то, что делаете – свинство,
Читайте Библию, друзья!

Да, раньше многого не знали,
Но я скажу, простую вещь.
Мы и учились, и пахали,
Не потому, что жили здесь.

А потому, что в наше время,
Отец всегда примером был.
За юбку мамы, как за стремя,
Мы не хватались, как один.

И, в огородах, все растили,
В двенадцать лет траву косил.
Так, нас родители учили,
Трудом своим, чтоб дорожил.

Никто под юбкой нас не прятал,
Пришла пора – иди служить!
Чтоб помнил, павшего солдата,
Сумел, коль нужно – защитить.

На праздность, время не хватало,
Я, не жалею, что так жил.
Отец учил, и мать бывало,
Чтоб мужиком по жизни был!

По-скотски жить, то их идеи,
Нас создал Бог, не для утех.
Кого – то в жизни, все имеют,
А, кто – то сам, имеет всех.

Короче так, без всяких штучек,
Я, по – простому, Вам скажу.
За жизнь там внуков или внучек,
Я, гадом буду, –  накажу!

Плевать на Вашу мне свободу,
В конце концов, распутство есть.
Все ссылки Ваши на природу,
Не состоятельны  и здесь.

Чтоб демократами мы были,
Все, как у них, я не хочу.
А, как болезнь лечить, учили,
Без их парадов излечу.

Коль государство не сумеет,
Свой способ как, найти смогу.
Я ничего, не пожалею,
Пока есть время, подожду!


Р. S.
Бессмертным был Адам и Ева,
Когда в Раю их создал  Бог.
Потом изгнал обоих, в гневе,
За тот запретный с ветки плод.

Из первых дней существованья,
Еще тогда вселил им Бог.
Запрет на грех, через страданья,
Ведь знал, что будет, – наперед.

Он знал, но думал, не посмеют,
Но, искусил их вскоре змей.
Тогда и сделал смертным тело,
Отправив жить их, как людей.

Сказал тогда он им: Плодитесь,
И размножайтесь на земле.
Вы только, в Вере сохранитесь,
Не предавайте душу тьме!

Затем был Рим, Содом, Гоморра,
Погряз люд в грехе не людском.
И вот нагрянул на них вскоре,
Гнев Божий в пламени мирском.

Гнев его праведный, и горе,
Кто греху сам поет псалом…
Никто из нас не будет спорить,
Что так написано о том.
 
Давно есть нормы поведенья,
Мы различаем стыд и срам.
Всё на земле, - его творенье,
Но, разум дал он, только нам.

Чтоб понимали, что нам можно,
А, что пред ним, – великий грех!
Он дал нам равную возможность,
Ведь, он один для нас – для всех!



       17 апреля  2013 год.